Выбрав место перехода, он заявил своим подчиненным, что прибыл в приграничную зону для встречи с важным закордонным агентом НКВД. Тот должен был выйти на участок советской границы с сопредельной стороны (из Маньчжоу-Го). Встреча проводится по личному распоряжению наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежова, советский информатор хорошо владеет русским языком, а потому и переводчик при встрече не требуется. К тому же агент являлся настолько серьезной фигурой, что встреча с ним должна проходить без свидетелей. Люшков собирался передать агенту деньги на оперативные расходы (примерно 4000 маньчжурских гоби). В ночь на 13 июля 1938 года он ушел на эту встречу и.... исчез[247].

Эту версию побега Люшкова в июне 1938 году озвучил бывший заместитель начальника ИНО УГБ УНКВД по ДВК лейтенант ГБ К.Н. Стрелков, сопровождавший комиссара госбезопасности в его последней поездке на государственную границу СССР.

Туманное утро 13 июля 1938 года. Патруль Хуньчунского погранично-полицейского отряда обходил участок охраняемой ими государственной границы. Рядом, в нескольких ста метрах, проходила граница Советского Союза. Внезапно рядом с патрулем возник силуэт уверенно шагавшего человека. После окриков – «Кто такой?» и «Что тут делаешь?» – человек остановился. Неизвестный не собирался бежать или прятаться, он будто бы ждал этой встречи. На вопросы пограничников незнакомец что-то ответил им по-русски. Из солдат никто русского языка не знал, они не поняли, что говорит Люшков (а это был именно он). Задержанного обыскали, надели наручники и отвели в пограничную комендатуру. Так ранним утром 13 июня 1938 года и произошло задержание бывшего начальника Управления НКВД Дальневосточного края[248].

Уже первая и пока неполная информация об аресте в пограничной черте высокопоставленного сотрудника НКВД привела в движение все подразделения японских спецслужб в Маньчжоу-Го. Вначале беглеца отправили в расположение местного отделения 2-го отдела (разведка) штаба японской армии в г. Хуньчунь. Здесь и начались первые допросы Юсикова Енирифа (так пограничники записали фамилию и имя Люшкова).

Детально расспросив перебежчика и изучив его документы, японцы пришли к выводу – перед ними не шпион, а депутат Верховного Совета СССР, орденоносец, начальник УНКВД по Дальневосточному краю Генрих Самойлович Люшков. При обыске у чекиста изъяли: служебное удостоверение сотрудника НКВД, удостоверение депутата Верховного Совета СССР, партийный билет и пропуск на ХVII съезд ВКП(б), оружие (маузер и небольших размеров браунинг), часы марки «Лонжин», несколько коробок с папиросами, очки с затемненными стеклами, орден Ленина, фотографию жены и приемной дочери, а также деньги: ассигнации по 5 и 10 иен, выпущенные Японским банком, банками Кореи и Маньчжурии, всего на сумму 4153 иены, а также 160 советских рублей[249].

Информация о задержании Люшкова ушла далее, вначале в Сеул, в штаб Корейской армии. Это сообщение вызвало удивление, руководство распорядились спешным порядком на военно-транспортном самолете привезти беглеца. Вскоре Люшков в обстановке строжайшей секретности и под усиленным конвоем был доставлен в распоряжение 2-го отдела штаба Корейской армии.

Вот что вспоминал о первых допросах Люшкова бывший начальник военной разведки в Сеуле Матасаки Онухи: «Допрос проходил в здании штаба, в комнате для высоких гостей… Люшков был человеком среднего телосложения, среднего роста, с усиками, как у Гитлера, волосы на голове курчавились и были взлохмачены. По лицу генерала (так японцы именовали специальное звание Люшкова. –