– Здравствуй! – по-дружески произнес Литвин, протягивая руку степняку. – Будем знакомы!

– Будем, – сухо ответил Иманов и снял с головы лисий борик. – Зачем вызвал?

Говорил он практически без акцента, что редко бывало у степняков. Путал только род иногда, как всякий тюрок, неблизко знакомый с русским языком. Литвина это волновало меньше всего. Он вообще не различал особенностей того или иного народа. Главной для него была цель, которая могла объединить внутри себя хоть черта с ангелом, если этого требовала партия.

– Зачем позвал? – повторил свой вопрос Иманов. – Мои жигиты у Каражалы стоят. Третий день когда настанет, ждут. Тогда ночью выступим! Такой уговор был. Ты через Феодосия оружие мало нам передал. Партия больше обещал. Мне из партии говорили – тысяча! А ты тридцать привез! Как я с тридцать винтовок города возьму? Как казаков убью?

Литвину понравилась прямота Иманова, и он решил не лукавить с ним.

– А как я провезу тысячу винтовок? Как?

Иманов закрутил борик в руках, резко взбивая на нем мех.

– А как я город твой брать буду? Зачем он мне, если оружия нет! Как удержу? Как русских собак с купцами резать буду?

Вот тебе и на… Литвин чуть не открыл рот на такие слова Иманова. Резать? Русских? Купцов? Собак?

– О чем ты? – с тревогой спросил он. – Каких еще собак?

Иманов взбил наконец-то свой борик и отложил его в сторону.

– Как дед мой Иман!

– Какой дед? – в предчувствии беды изумился Литвин. – Ты что, собрался штурмом город брать? Твоя задача – навести шороху у города, пальбу устроить и сделать задание. Никаких штурмов!

– Это твой задача, – повысил голос Иманов, – мой задача – взять город, как Кенесары! Вырезать всех шакалов и вернуть свою землю!

На крик в комнату забежали Нестор с Феодосием. Литвин жестом остановил их в дверях. Он наконец-то догадался, что происходит. Центр, думая, что Иманов понимает задачу, даже не проверил и не узнал, что на уме у этого человека. Передали через посыльного информацию, получили согласие – и все! А уж как там – что понял и как понял… это уже не их дело. Да и что центру? Как может Дед, сидя в Цюрихе, понимать этого барымташа из рода кипчак?! Литвин и тот, находясь здесь, с трудом понимает его. А там?.. Вырежет он город и не моргнет. Сидит, мускул на лице не дрогнул… Как дед Иман. Иманов поэтому, что ли?

– Иманов в честь деда? – спросил Литвин, махнув рукой, чтоб Феодосий и Нестор вышли из комнаты. – Дед воевал здесь?

Прищурив глаза, барымташ ответил:

– Прям здесь, – он топнул ногой в сапожке по полу, – толенгутом[21] у Кенесары был. Многих тогда казаков вырезали, Ишим красным стал! Шубина из крепости выбить не смогли, ушли в степь! Воевал не то… слово, Литвин! Свое забирали они, – чуть тише сказал Иманов, – ты не думай, что я дурак или слепой. Тебе земля эта нужна! Моя сила нужна, мои люди. Думаешь, только вам нужен?

– Нет! – согласился Литвин. – Кадетам тоже. Монархистам еще.

Иманов неожиданно рассмеялся звонким, прерывистым смехом.

– Может, у англичан и есть такие партии, а у китайцев с немцами точно нет, – подняв брови вверх, сказал он. – Вы, русские, думаете, что, кроме вас, никого нет?

Вон оно что, задумался Литвин, удивленно поглядывая на этого с виду простого кочевника. Раскрывает карты. Мол, не вами одними сыт могу быть, есть и другие силы. Интересно, а что обещали ему англичане с китайцами? Землю отдать, которую царь к империи пристегнул? Вместо казаков и солдат – гарнизоны британских стрелков? Наместники по уездам?

– И почему не взял у них?

– У китайцев? – вновь расхохотался Иманов. – Жукоеды хуже вас! Вам земля для империи нужна, людей у вас мало, точками ставитесь, всё не трогаете…