К величайшему своему удивлению, Бембо с его невеликим скарбом был встречен самим Чикко, личным секретарем и другом герцога Сфорца. Несмотря на формальную приветливость, он казался напряженным и немного отстраненным. Но сам факт, что Бембо удостоился внимания такого незаурядного человека как Франческо Симонетта, было огромной честью. Современники сравнивали Симонетта и Сфорца с древнегреческими деятелями: Симонетта – с дипломатом Кинеем, а Сфорца – с царем Пирром. Симонетта всегда стремился урегулировать любой вопрос мирным путем, как Киней, а герцог Сфорца наоборот, как царь Пирр, силой решать вопросы: огнём и мечом. Бембо подозревал, что Чикко – итальянский еврей. Сама его фамилия Simonettа – еврейская, и с иврита переводится «Слышащий Бога». А такое интенсивное имя как Франческо (с прото-германского – «дротик») придает такой фамилии движение и активность – «Несущий слово Божие». Прекрасное сочетание для философа и теолога, и не только…Благодаря Чикко двор нового миланского герцога Сфорца стал одним из центров культуры Возрождения. Золотой рыцарь модернизировал в герцогстве систему сбора налогов, которая стала приносить огромные доходы.

– 

О, мессер, не стоило беспокоиться, – пробормотал Бембо, – Я не заслуживаю и толику Вашего внимания! Вижу, что отвлекаю Вас от важнейших государственных дел..

– 

Не обращай внимание, Бембо! Все мои мысли о том, как опять усмирить Венецианского льва. Опять война.. Сама герцогиня жаждала тебя встретить, что ж обо мне говорить в таком случае.

– 

А что с пресветлейшей герцогиней? – встрепенулся Бонифачио.

– 

Королевская охота как водится! Это превыше всего

– 

А не опасно? Герцогиня ведь недавно родила…

– 

27 июля…Мальчика… Лодовико.. На мою погибель и государства..

– 

Не шутите так, мессер..

Охота и лошади – страсть Их Высочеств! А поохотиться было где: загородная местность за стенами замка еще во времена последнего герцога Висконти была превращена в огромное лесное угодье площадью 300 га, которое изобиловало разной живностью, встречалось даже экзотическое зверье. Это делало охотничьи выезды невероятно престижными…

– 

Бембо, чуть не забыл: ты приглашен на сегодняшнее торжество по случаю последних побед герцога под Брешией, – распорядился Чикко. – Будь любезен не опаздывать.

– 

О, мессир, такая честь…

– 

Не обольщайся. Не так все просто как кажется, – прервал министр.

Бембо поймал себя на мысли, что , глядя на Чикко сложно определить его возраст, если не знать; хотя Бонифачио

естественно был в курсе, что тот старше его на десять лет. Высокий, поджарый, чуть сгорбленный, но абсолютно седой в свои 42 года. Совершенная платина волнистых волос и без единой морщины гладковыбритое лицо чуть тронутого солнцем смущали художника своей демонической ирреальностью. Нельзя было сказать, что оно было молодое, лицо было без изъяна как у античной статуи и также непроницаемо… Так выгля

дят те, кто договорился с вечностью и заключил сделку с Ним. Воображение разыгралось так, что Бембо не заметил, как оказался в пределах своей комнаты: просторной, светлой, с минимумом мебели, но всем необходимым для отдыха и работы. Подойдя к распахнутому окну, открылся умиротворяющий вид на внутренний двор

Rocchetta

, обрамленный легкой аркадой первого этажа

,

где во всем своем величии еще рос древний дуб. Ни гнев толпы в недавнем прошлом, ни неумолимая рука герцога не обрушились на этого исполина. К счастью

, тотальное перерождение крепости деликатно затронуло северо-западное крыло замка: к сохранившейся анфиладе жилых помещений первого этажа , достраивались верхние: быстро и без лишнего шума. Новый Правитель очень аккуратно вписал новый проект в то, что осталось от прежней крепости… В саду царила тишина, течение времени сгустилось и замедлилось, лишь шелест листьев напоминал о бренности бытия, будто сама противоречивая и мечущаяся душа последнего из Висконти Филиппо Мария вселилась в это величие Природы и о