ВОЗРОЖДЕНие. НАЧАЛо пути

Бембо очень устал от длительного переезда из Кремоны в Милан. Несмотря на то, что осень была в полном разгаре и предполагала прохладу и свежесть Альп, днем все еще на голову лились потоки ослепительно жаркого солнца. На придворного живописца дома Сфорца было жалко смотреть. Наш талантливый друг был неважным путешественником. Двухдневный путь был для него сплошным мучением, хотя и упряжь на вьючных его лошадях была новая, и не было неудобных носилок. Но в длительных путешествиях всегда одно и тоже: сколько не готовься, а по прибытию в пункт назначения как выжатый лимон, жалкий слепок самого себя. Если бы не уговоры прекрасной Бьянки и ее особая просьба прибыть после кончины ее отца, Великого Герцога Филиппо Висконти, Бонифачио Бембо придумал бы тысячу отговорок и причин не ехать в Милан. Но миссия, возложенная на придворного художника, требовала безотлагательного прибытия в столицу.…Шел 1452 год.

Бембо часто наведывался в Порта Джовиа как по делам творческим, так и приятно провести время с царствующими особами. Особенно примечательным был его визит в1450 году. Бембо был приглашен на коронацию Великого Франческо Сфорца и тогда же получил заказ на роспись будущей капеллы. Боже, Видели бы вы эту капеллу, вернее то, что от нее осталось! Руины. Повстанцы поорудовали в старом замке от души, где-то камня на камне не оставили. Но у Милана сердце отходчивое, и вновь как ничего не бывало. Столица Ломбардии обновлялась как та змея, сбрасывающая старую кожу. Ведь геральдические змеи тоже линяют, а фамильный Бисцион (il Biscione) по-милански Bissa, эта лазурная гадюка-людоедка на гербе рода Висконти, тем паче! На сей раз она приросла черным орлом Сфорца, чтобы окончательно не сгинуть в небытие. Милан бурлил, изворачивался как мог, готовясь к победоносному броску! Строительная лихорадка, охватившая ломбардскую столицу за последние два года, значительно расширила городские границы и изменила уклад и темп жизни города. Ремесла и торговля процветали безудержно. Город богател. При Сфорца Милан стал превращаться в пышную столицу, о которой не без зависти заговорила вся Европа. Стремительное беспрецедентное усиление Милана в его титанической борьбе с Венецией вознесло его на вершину политической арены континента . Откровенных военных конфликтов между ними было не так много. Даже несмотря на нынешнее обострение за Миланское наследство, за 10 лет противостояния с 1423 по 1433 – всего три военных столкновений!. В целом борьба Венеции (в союзе с Флоренцией) против Милана длилась до 1447 года, смерть последнего Висконти оказалась как нельзя кстати, и окончилась превращением герцогства Миланского в виртуальную Амброзианскую республику (1447-1450) с последующим закономерным ниспадением оного нежизнеспособного образования под власть Светлейшей Республики. Это венецианский стиль ведения войны, ее фирменный прием: исподволь, тихой сапой. Но Медичи подсуетились и на этот раз: предприимчивые флорентийцы сменили род Висконти на Сфорца и восстановили герцогство. И о чудо! Милан в союзе с Флоренцией уже воюет против Венеции! Политическая супергибкость гения Сфорца не знает равных: много и охотно использовал Венецию и позволял ей использовать себя до поры до времени, пока Фортуна не вознесла его на государев престол! Великий кондотьер без роду и племени хотел заполучить Милан для себя и сделал это блестяще! Геополитика – это бесспорно важно и глобально, но по большому счету это сугубо личное занятие, пора и родовое гнездо новой династии обустраивать, чтобы громко заявить граду и миру о своих законных правах! Многострадальный Замок Висконти Rocca Viscontea, тяжело переживший мятеж черни 1447 года, нуждался в очищении от скверны и восстановлении как символа величия Милана и первого герцога Франческо Сфорца, в свою бытность кондотьера-наемника и просто бастарда. Придя к власти, Сфорца без тени сомнения нарушил договор с миланцами, запрещающий восстановление ненавистного замка, и пригласил Антонио Аверулино, известного как Филарете, спроектировать и отстроить герцогскую резиденцию в лучших культурных традициях Северной Италии. Самое удивительное в гении Мастера – это то, что бы и где бы великий архитектор не возводил свои творения будь то замки Италии или Московский Кремль, везде применял красный кирпич, его любимый красный ломбардский кирпич. Возрождаемой Миланской крепости нужна была доминанта и достойный фасад, чтобы не был столь мрачным и угрожающим как прежде. Упорная приверженность Филарете к традиционным методам строительства и консервативным формам североитальянской готики сказывались на облике замка как никогда.. Все еще были устойчивы пережитки старой цеховой организации многочисленных мастеров и ремесленников , свято хранивших каноны строительства из кирпича с широким применением керамики в отличие от дружественной, но уже буржуазной Флоренции, где во всю царило новое мировоззрение, упоение жизнью и радостное любование миром во всей его многокрасочности и декоративности. Несмотря на территориальную и союзническую близость двух государств, уклад жизни двора, его вкусы и культурные пристрастия отличались разительно. В Милане все еще процветала мода на рыцарские турниры, охоты, пышные празднества и пиршества. Все это задавало тон и в строительстве: герцогские резиденции во многом еще сохраняли черты укрепленных феодальных замков, но этот проверенный временем консерватизм позволял возводить монументальные сооружения быстро и надежно. Так в 1452 году Филарете уже построил одноименную башню в центре фасада замка. Она, обращенная к городу, смягчала излишне милитаристские тона, которые приобретала крепость. Башня первоначально должна была быть такой же высоты, как и стены, но по мере возведения двух круглых башен пришлось поднять и башню Филарета, добавив к ней две башенки и купол. Почивший Герцог Филиппо Мария Висконти (1392-1447) в свою бытность соединил разрозненные оборонительные сооружения в единое целое: обнес все это стеной и замок приобрел четкое очертание квадрата, по углам которого возвышались мощные круглые башни. Ах уж эта родовая тяга к символам и формам! Квадрат как геометрический эквивалент числа четыре на плоскости, как символ баланса, стабильности и завершенности умиротворял и тешил бренное бытие Последнего из Висконти, уповающего на Бога и сотворенный Всевышним незыблемый материальный мир. Но того сам не ведая, Филиппо Мария этой игрой с символизмом числа четыре привлек интерес Той, кого маниакально боялся всю свою противоречивую жизнь. Квадрат есть фиксация смерти как противопоставления динамическому циклу жизни и движения. Смерть любит фундаментальные геометрические формы и не любит тех, кто ее панически боится… Мудрые китайцы заметили это раньше всех… Бесстрашный бастард Франческо Сфорца как приемник и основатель уже своей династии еще с большим рвением, несмотря ни на что, продолжил преобразование замка, расширяя и приукрашая его. Ну какая реновация может обойтись без любимого живописца Миланских герцогов Бонифачио Бембо? Ее Светлость Бьянка Мария Висконти-Сфорца не только еще больше укрепила его положение и авторитет в среде художников-ломбардцев, но и сделала своим негласным доверенным лицом. Кремона была их общим родным домом, а это подчас надежнее любых договоров и крепче многих скреп. По формальным условиям договора Бембо и его мастеровым предстояло расписать фресками стены герцогской капеллы замка, что явно было делом не быстрым и, судя по всему происходящему вокруг, не особо срочным; герцогине больше всего нужна была поддержка верного друга в это непростое военное время, да и не лишним будет двор развлечь остроумием и красноречием за игрой в карты, забавой, привезенной крестоносцами с востока лет сто назад и нашедшей в Милане благодатную почву. Благодаря Дечембрио, верного секретаря последнего Висконти, герцог Филиппо Мария еще в молодости настолько проникся интересом к игральным картам, что придумал разнообразные и довольно простые для понимания правила карточной игры. Правда, это заняло у него почти 10 лет (1420-1429), но для герцога с присущим ему маниакальным страхом перед смертью, это был не срок, да и что еще делать при затворническом образе жизни в этой Миланской крепости с ее великолепными садами, аллеями и парками. Он в течение многих лет ни разу не выходил в город и лишь изредка выезжал в свои загородные резиденции. Ничто и никто не должно было омрачать счастливую атмосферу замка: никаких упоминаний о смерти, никаких умирающих фаворитов!..