– Разгадка простая: ксендз передал статую другой парафии, возможно, сейчас она находится в одном из соборов Вильнюса. Но ангел больше не плачет, и творит чудо тайно. Надо лишь хорошо попросить. Как его найти? Просто. Сердце подскажет, где тот самый ангел, если сердце ведет любовь, – закончил Петр. – Ильса, разве не так говорила бабушка?

– Вообще-то бабушка говорила, что неправильно делать из женщины ангела. К добру это не приведет.

– Значит она была еще и умная женщина, а не просто убежденная католичка.

– Мы забыли пана Владислава, – напомнила я. – Хотя эту линию продолжать необязательно.

– Совершенно верно, – поддержал Петр. – Надеюсь, художник не был мазохист. Он много путешествовал, создал много работ, знал много женщин, но при этом до конца своих дней оставался рыцарем светлого образа пани Барбары. Ведь он был поляк, а поляк не может прожить жизнь иначе. Я, кстати, на четверть поляк.

– И при каждом удобном случае об этом напоминаешь. Дочь Барбары и Владислава – не буду называть имя – выросла и стала красавицей, – я задумалась, – и может снова получиться несчастливая история, а не хотелось бы. Поставим точку на сегодня, и по домам!

Сказка, конечно, была китч, и позволить себе сюжет с таким сентиментальным накалом могут лишь либреттисты опер. С другой стороны, китч соответствовал месту действия. Самобытности, обильно приправленной барокко и прирученной Ватиканом. Чтобы проверить кое-какие догадки, я отправилась на следующий день в костел апостолов Петра и Павла. Сколько там фигурок и какие, навскидку не вспомнишь, зато ладью, если раз видел, не забудешь. На этот раз мне нужны были фигурки, скорее всего, второстепенные. Нет, я искала не ангела, исполняющего желания. Почему-то мне казалось, что Люциана, некая основа ее существа, может быть здесь. Наверное, причиной идеи-фикс была услышанной вчера истории.

При нормальном порядке вещей слепок делается с натуры. Либо, распространенная практика, визуальное произведение копируется полностью или частично. Может ли ожить статуя, я лично сомневаюсь; но как пессимист, не могу не отметить, что в наши дни среди людей копий больше оригиналов, и человек чаще является оттиском с собственного, а то и чужого, изображения, а не наоборот.