Сын мельника очень любил полячку, она его, видно, не очень, однако верна была. Двоих детей родила, и те умерли в младенчестве. Несчастливая была Бася. Только никто не видел, чтобы жаловалась и плакала. На пятый год замужества пришел ее черный день – мельников сын умер. Осталась пани Бася одна. И без того бабы ее не жаловали, теперь и вовсе языки распустили. Поговаривали, что некогда скучать прекрасной полячке: то один, то другой мужик зайдет, и парни на девок смотреть перестали. Может, что где и было, а скорее, врали по злобе да по зависти. Никаких доказательств беспутства Баси не нашлось.

На беду Баси, стал ее обихаживать другой сын мельника, Михал. Был он еще недавно первый парень на деревне, женился поздно, взял девку из зажиточной семьи. Крыстя была крупная, бойкая, за словом в карман не лезла, и скандалить первая мастерица. Хозяйство вела умело, держала себя чисто, двое детей были здоровы, а Михал стал потихоньку попивать и поколачивать Крыстю. Но когда пани Бася где-то рядом, Михал был тише воды, ниже травы. И только повод искал, чтобы лишний раз полячку увидеть. Крыстя учуяла, куда ветер дует, и стала подбивать других баб против Баси. Но деревенские тоже не простаки, брехать-то набрешут, а разбирать чужие свары охотников нет, себе дороже выйдет. Гордячки Баси сторонились, но теперь не осуждали, не было на ней вины, а Михала жалели, что связался с бабой-паскудницей.

Тут прислали в парафию молодого ксендза. Ему сразу же захотелось подновить костел, подправить убранство, с согласия общины собрали денег и пригласили художника. Художник, пан Владислав, был родом из Кракова, и совсем немного времени понадобилось, чтобы судьба свела его с Басей. Полячка на службы в костел ходила в трауре, Владислав обратил внимание, что она держалась особняком, и разузнал, в чем дело. Долг чести велел поддержать соотечественницу, но разве это не смешное объяснение? Бася была молода. Скорбь лишь подчеркивала ее красоту, грусть придавала утонченность. Она была полна жизни и, как ни боялась сама себе признаться, полна надежд. Владислав влюбился с первого взгляда, и когда они встретились, Бася влюбилась тоже. Правду говорят – случилось это, как искра вспыхнула, и зажгла искра глаза Баси. За сына мельника она пошла не по сердцу, а художник был ей ровня. И теперь она готова была продать дом, бросить деревню, где не знала счастья, и уехать с любимым хоть на край света.

Работа в костеле близилась к завершению. Владислав подправил лепнину, отреставрировал фигурки, и добавил несколько новых. Прихожане ахнули, когда увидели результат. Но о чем смолчали: один из ангелов у прохода к алтарю был точь-в-точь пани Бася. Заметили это и Михал, и Крыстя. Михал ничего не сказал, но вечером дома напился, а Крыстя не переставала зудеть:

– Ишь чего шляхтенок выдумал! У алтаря свою курву поставил, а нам ей прикажете ноги целовать? Или, может, задницу ее поганую? Так вы ж, мужики, и рады, зацелуете, кобели! И откуда такого ксендза прислали, езуитское семя, тьфу, срамник и рукоблуд! А ты чего воды в рот набрал? Увел шляхтенок твою кралю? Ты ей сколько денег обещал – не взяла, гордая, ты ж понимаешь, а повелась на мазилу беспорточного. Да вся цена ей медный грош!

Не стерпел тут Михал, ударил Крыстю. Сильно ударил. Женщина выскочила во двор, рванулась на улицу, продолжая кричать:

– Ой-ой, люди! Помогите! Убивают! Ой, деточки, ой святые угодники, что это делается, убивают!

Никто не слышал Крыстю или не захотели вступиться. Михал поймал женку, затащил в дом и бил до тех пор, пока баба не затихла. Выпил еще и завалился спать, не раздеваясь.