Я знала, что будет больно. Знала, что он не пощадит меня.

Дэймон смотрел внимательно, лениво, словно изучал, словно наслаждался тем, как я сжалась в жалкой попытке защитить себя.

– Опусти руки, Элинор, – снова приказ.

Я не двинулась.

Щёка вспыхнула болью раньше, чем я успела осознать, что произошло. От удара я пошатнулась, в глазах потемнело.

– Я сказал… опусти руки, твою мать!

Горячие слёзы потекли по щекам, но я подчинилась, медленно разжимая пальцы.

Дэймон ухмыльнулся.

– Вот так. – Он шагнул ближе, его тень накрыла меня, и я почувствовала, как по спине пробежал ледяной ужас.

Я не могла дышать.

Боль ждала впереди.

– На колени! – последовал приказ.

Я рыдая опустилась на колени не посмея поднять головы. Он начал медленно расстегнуть ремень своих брюк.

Звук металла эхом разнесся по комнате, заставив меня вздрогнуть еще сильнее. Я зажмурилась, стараясь не видеть того, что сейчас произойдет. Сердце колотилось в груди, готовое вырваться наружу. Я чувствовала себя маленькой, беззащитной, словно загнанный в угол зверек, ожидающий неминуемой гибели.

Он опустил брюки, следом плавки освобождая свой возбужденный член. Я зажмурилась, отворачиваясь от зрелища, что жгло мне глаза. Смотреть не было сил. Тошнота подкатывала к горлу, грозя вырваться наружу.

Резким движением он вцепился в мои волосы, заставляя запрокинуть голову и встретиться с его немигающим, хищным взглядом.

– Соси, – бросил он, словно плевок, и я вся сжалась.

– Я… я не умею.

– Я научу. Открой рот.

– Прошу… не надо…

В ту же секунду меня оглушила пощечина.

– Твою мать! Какая же ты упрямая! Открой свой гребаный рот! – взревел он, и я вздрогнула от ужаса. Не обращая внимание боль в щеке, я, словно марионетка, открыла рот. Он грубо направил свой член к моим губам, и меня накрыла волна омерзения.

Он грубо вдавил свой член мне в рот, заставляя задыхаться. Я почувствовала соленый привкус его пота и железа от крови на губах. Рвотные позывы скрутили мой желудок, но я сдержалась, боясь разозлить его еще больше.

Он держал меня за волосы, контролируя каждое движение моей головы. Боль и отвращение смешались в один невыносимый ком. Я пыталась отстраниться, но его хватка была железной. Слёзы текли по моему лицу, смешиваясь со слюной и его секретом.

Внезапно он отпустил мои волосы, и я рухнула на пол, кашляя и задыхаясь. Он презрительно смотрел на меня сверху вниз.

– Слабая, – выплюнул он. – Ни на что не годная.

Я лежала на полу, не в силах пошевелиться. Моё тело дрожало, а разум отказывался воспринимать реальность. Я хотела провалиться сквозь землю, исчезнуть, лишь бы не чувствовать этого стыда и унижения.

– Черт! – взревел он, в ярости схватив вазу с прикроватной тумбочки и швырнув ее в стену. Фарфор разлетелся на осколки, словно предвестие моей собственной судьбы. – Ты хотя бы что-то умеешь?

Он сделал шаг ко мне и снова схватил за волосы, заставляя встать на колени.

– Тебе придется удовлетворить меня, хочешь ты этого или нет! – прошипел он и снова засунул свой член мне в рот. На этот раз толкаясь все сильнее.

Я задыхалась, чувствуя, как он все глубже проникает в меня. Тошнота подкатывала к горлу, но я не смела выплюнуть его, зная, что последует. Слёзы лились рекой, смешиваясь с его спермой, стекающей по моему подбородку. Я чувствовала себя сломанной, грязной, уничтоженной.

Наконец, он извергся мне в рот, и я едва успела отвернуться, чтобы выплюнуть. Он оттолкнул меня, брезгливо вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Мерзкая, – прорычал он, вытираясь полотенцем. – Ненавижу тебя.

Он застегнул брюки и вышел из комнаты, оставив меня лежать на полу в собственной блевотине, дрожащую и разбитую.