Ниже описано, как устроен механизм работы «чёрных замолов», и почему они оказывают столь сильное влияние на мага и окружающую реальность.

Сакральное слово как инструмент силы

Каждое заклинание – это развернутая формула, слова которой сами по себе считаются носителями магической энергии. В чернокнижной традиции слова, сказанные на соответствующем языке и в соответствующем стиле, способны влиять на тонкий мир.

Здесь язык замола – торжественный, архаический (близкий к церковнославянскому), что усиливает его воздействие. Магическим считается сам факт произнесения этих редких формулировок.

Например, произнося последовательность «отвергаю ангела Господнего… смываю кровь Христову… кидаю крест» , колдун собственными устами разрывает связь с прежней верой и перенастраивает свою энергетику на тёмный лад.

Слова замола построены так, чтобы открыть «ворота» в ад, вызвать отклик определённых сил (имён) и утвердить желаемое. Много повторяющихся конструкций утверждения и повеления: «еси мне сила…» (ты мне будь силой) , «вонми ми…» (внемли мне) , «отвори вратины…» (отворяй ворота) , «сходь в телесо моё…» (сойди в тело моё) , «мне – в сохранности… мне – в славе рядиться…» и т. п.

Эти глаголы повелительного наклонения и утверждения программируют реальность: колдун многократно повторяет, что желаемое уже происходит. За счёт этого он вводит себя в изменённое состояние сознания, где принятые как истина слова начинают реально влиять на его энергию.

Можно сказать, словесная формула = магический код, адресованный как собственному подсознанию мага, так и внешним силам сразу.

Ритуал явно рассчитан на изменение внутреннего состояния мага. Вступление предписывает соблюдать пост или воздержание перед чтением: «по утреннему часу… чрево своё удержать от пищи бренной… по вечеру, когда веки тяжелеют…». То есть утром колдун читает замолы натощак (усиливая концентрацию, жертвуя комфортом тела), а ночью – в состоянии крайней усталости (что приближает к трансу). Эти физические ограничения ослабляют барьеры сознания, делая ум внушаемым для магического слова.

Одновременно за 13 дней постоянных повторений формул происходит глубинная перепрограммирование личности колдуна. Он многократно вслух утверждает, что отрекается от Бога, что заключает союз с адом, что у него «деяния мои во грехе славятся» и «душа моя к силе пекловой по веку прирекается» (приговорена на век к адской силе).

Такое самопрограммирование, усиленное риторико-ритуальными действиями (топтанием креста, причащением кровью змея и т. п.), радикально меняет энергетическую «полярность» мага. С психологической точки зрения, это разрушает страхи и табу: человек, сумевший без дрожи сказать подобные хулы и совершить святотатства, преодолевает внутренний барьер. После этого он чувствует себя другим существом, освобождённым от прежних ограничений. Его собственная энергетика перестраивается на «частоту» тёмных сил – что и является целью.

Таким образом, слова заклинаний действуют через внутреннюю трансформацию: маг, искренне произнося их, вводит себя в состояние ярости, мрачной решимости, духовного «падения», но вместе с тем – необычайной уверенности в своём новом могуществе. Эта внутренняя сила и есть основа будущих магических успехов.

Заклинания не просто утверждают, но и обращены к реальным (с точки зрения мага) внешним сущностям: демонам, духам, аду. Произнося их в определённой форме, колдун по сути осуществляет вызывание духов. Например, замол 2 – это прямой зов адской рати: «вонми ми, Пеклова рать… обдержите мя…» – призыв окружить его булатной ризой и огнём. Замол 10 – явное заклинание одержимости: пять раз повторено «сходь в телесо моё – силой…» (сойди в моё тело силой такой-то).