– Не волнуйся, товарщ командьир, никто не уходить. Все тута, – послышался голос рядового Найканчина. – Я стрелял. Никто не выжил.

– Откуда ты знаешь? – с недоверием уставился на него сержант Чайка. – Ты что, кошка? Только они могут видеть в темноте.

– Я не знаю, я чувствую, – только и ответил Сонмирча. – Разрешите найти их?

– А вдруг там засада? Вдруг их там много? Вдруг затаились и ждут, когда мы двинемся дальше? – усомнился в словах подчиненного старший лейтенант.

Эвенк повернулся в ту сторону, откуда пришли немцы, достал что‑то из кармана и… замер, прислушиваясь. Сидевший на влажной земле командир и стоявшие поодаль солдаты недоверчиво покосились на странного бойца.

– Не, никого больше нет, – через пару минут нарушил всеобщее молчание Найканчин. – Восемь их было, они все сичась в мире праотцов.

– Ты уверен? – колебался командир роты.

– Да, товарщ командьир, – кивнул эвенк. – Я могу показать, где они. Я знаю.

– Но как? – не унимался сержант Чайка. – Темно, хоть глаз выколи, а ты утверждаешь, что убил их всех. Как ты различил‑то их?

– Разрешите сходить за убитыми.

– Хорошо, разрешаю. Сергей, – обратился он к сержанту, – возьми пару людей, сходите с рядовым. Может, Соня говорит правду.

– Слушаюсь! – козырнул Чайка и, бросив на Найканчина суровый взгляд, приказал двум солдатам следовать за эвенком.

Через полчаса тела восьмерых немцев уже лежали на небольшой полянке, окруженной пожелтевшими березами, изуродованными войной.

– Невероятно, – изумился старший лейтенант, рассматривая убитых, – ты попал им прямо в голову! Но как? Как ты смог увидеть лазутчиков?

– Я не видеть, я чувствовать, – пожал плечами эвенк, ничуть не удивленный своей работой. – Я бултамнй… то есть охотник. Мой отец был охотником, мой дед, дед амйнмй… моего отца. Я чувствовать, мои предки чувствовать…

– Никогда бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами, – пробормотал командир роты, с любопытством разглядывая тщедушного рядового. – Что ж, Соня, если нам суждено будет выбраться из окружения, то обещаю составить рекомендательное письмо и направить тебя в снайперский взвод.

– Мы выйти, товарщ командьир, – отозвался эвенк, улыбнувшись. – А пока я лечить раны. Я уметь, не сомневаться.

– Откуда ты знаешь, что мы выберемся, Соня? – спросил сержант Чайка, не сводя удивленного взгляда со скромного солдата.

– Духи предков, так сказать, – просто ответил Сонмирча, доставая холщовый мешочек. – Они говорить всегда правду.

Преодолевая немыслимые преграды, идя напролом и проявляя настоящее мужество, в конце концов рота все же присоединилась к регулярной Красной армии. Рядовой Найканчин по рекомендации старшего лейтенанта оказался в снайперском взводе, где, как выяснилось, и было его место. Именно здесь «бестолковый эвенк» проявил себя, используя свои способности и опыт предков. Идя на задание, Соня брал с собой различные амулеты, загадочные кусочки дерева, которые использовал для маскировки, веревки и другие странные предметы, вызывавшие недоумение у товарищей. «Шаман», как его окрестили свои, творил настоящие чудеса, повергая в изумление даже видавших виды солдат.

– Как ты видишь противника? – часто спрашивали его сослуживцы. – Как можно различить их, затаившихся в кустах, траве?

– Я предчувствовать раньше, чем видеть, – пожимая плечами, говорил Найканчин. – Мои отцы помогать мне.

Весть о стрелявшем без промаха снайпере пронеслась по передовой подобно лесному пожару. Бывшие сослуживцы, по достоинству оценившие способности «сонной мухи», восхищались им, а гитлеровцы… те трепетали перед «сибирским колдуном» и открывали шквальный огонь по позициям, куда, по слухам, прибыл стрелок.