За годы войны храбрый эвенк отправил в небытие множество врагов. По приказу командования Соня тенью скользил с одного фронта на другой, чтобы противник не смог выследить легенду и предпринять попытки его устранения.

Сонмирча не гнался за званиями или наградами, которые просто не поспевали за ним. Нет. Он защищал свою Родину, приближая, как и все граждане огромной великой страны, час Победы.

Стоял погожий летний день. Валька, только что окончивший девятый класс, сидел на большом подоконнике возле открытого окна и читал любимую книгу «Три мушкетера». Юноша знал этот роман почти наизусть; более того, он и его друзья не раз разыгрывали сценки, представляя себя на месте героев Александра Дюма.

– Эх, повезло мушкетерам – жили в героические времена. Как жалко, что время подвигов закончилось, – сокрушались ребята, мечтавшие драться с врагами, как Атос, Портос, Арамис и Д’Артаньян. – Разве в наше время продемонстрируешь свою отвагу? Уж мы бы показали неприятелям, где раки зимуют.

Тогда они и не представляли, с какой бедой им вскоре предстоит встретиться лицом к лицу. И что все их книжные представления о героизме будут проверены реальной жизнью.

– Валька! Валька! – услышал паренек голос друга. – Спускайся. Тут сказали, что надобно собраться возле школы в двенадцать часов.

– А кто сказал? – откладывая книгу, спросил Валя.

– Женька, а ему – тетя Клава из столовой. Говорят, будет экстренное сообщение.

– Бегу!

Парень спрыгнул с подоконника и, погладив по голове своего пса, помчался вниз по лестнице.

Когда они подошли к зданию, перед глазами предстала толпа, густо окружившая школу. Люди с напряжением смотрели в сторону громкоговорителя, который мерно издавал тревожные звуки музыки. И вот в 12:15 раздалось страшное слово… ВОЙНА! Взрослые оцепенели, переполненные страхом, а ребята, переглядываясь с недоумением, лишь смутно осознавали масштаб надвигающейся катастрофы.

Валька, не говоря ни слова, бросился к дому. Когда он вернулся, то застал родителей в комнате. Его маленькие сестры копошились тут же.

– Я так решил, – сказал отец, собирая вещи. – Сама посуди, могу ли я, участник гражданской войны, коммунист, отсиживаться в кабинете, когда на нас надвигается враг?

– Но твоя нога… или ты забыл о ранении? Тебя не возьмут, медкомиссия не допустит.

– Пусть только попробуют, – сердито отозвался отец.

Заметив стоявшего в дверях сына, родители замолчали.

– Батя, ты на фронт? Я тоже хочу! – вырвалось у Вальки. – Я пойду с тобой.

– Нет, сынок, – подошел к нему отец и ласково потрепал по щеке. – Ты останешься тут, с матерью и сестренками. Кто будет их защищать, если все мужчины уйдут?

– Но я тоже хочу бить фашистов!

– И на твоем веку найдется место подвигам, – набрасывая на плечо рюкзак, ответил отец и, обняв жену и детей, покинул квартиру.

К началу июля положение на фронтах стало настолько плохим, что по городу прокатилась весть об эвакуации. О ней начали говорить уже после первого налета вражеской авиации, случившегося через несколько дней после объявления войны, но тогда еще никто особо не верил, что все это надолго.

– Подумаешь… месяц-другой, и мы растопчем гадину, – слышалось повсюду. – Наша доблестная армия затопчет гадюку, отбив у нее охоту скалить зубы.

Но когда двадцать восьмого июня пал Минск, оптимизм горожан сменился тревогой.

– Сынок, мы должны собираться, – придя как-то с работы, сказала мать. – Наше учреждение эвакуируют. Нам только что приказали явиться завтра утром с вещами на вокзал. Так что иди, собери свои вещи. Много не бери, разрешили взять только самое необходимое.