– Ну как? Ничего не изменилось?

– Как будто бы немного, – старушка впервые за тягучее, как глюкоза, которой разбавлялся антиаритмик, время просветлела. Я перевела взгляд на монитор Альтона. Частота сердечных сокращений снизилась. Перед каждым комплексом QRS красовались полукруглые аккуратные Р-шки[77].

– Что ж, и ритм у вас после укола синусовый.

– Это прямо чудо какое-то, девочки, спасибо. Мне лучше. Я и в больницу-то не хотела. Просто не верила, что укол поможет. Знаете, как неприятно с таким дребезжащим сердцем жить?

– Ну да, это как машина с троящим двигателем, в котором один цилиндр барахлит, – я вспомнила свою первую лошадку – старую «Ниву».

Мило распрощавшись, мы вышли. Осень больше не серчала, осваиваясь в своей временной резиденции. Свершилось ли чудо или набор благоприятных физико-химических реакций, сложно сказать. Но определенно можно отметить, что если пригласить Бога в любую жизненную ситуацию, выключить личную заинтересованность и позволить Ему действовать, смиренно ожидая любого результата, что-то из этого да получается.

Кардиоверсия

Работать с Димой мне не особо нравилось. Фельдшер 74-ой подстанции, куда вашу не очень покорную слугу сослали в однодневную командировку, был педантичен там, где я и не думала душнить. В вопросах же, которые считала важными, случайный напарник, напротив, казался сущим раздолбаем.

Мы ехали из 15-ой больницы. Работать оставалось два часа. Ранний октябрь в тот вечер источал непривычно весенние ароматы с легким арбузным оттенком. Я сидела в салоне со спокойной улыбкой и размышляла о наилучшем расположении повседневных дел. Существует мнение, что позитивное планирование наряду с благодарением за мелочи и физическими упражнениями – один из трех механизмов выработки счастья.

Газель сбавила ход и свернула во двор. Знакомые дома. Похоже на Новокосино. Пока витала в облаках, дали вызов.

– Нарушение ритма, низкое давление, было раньше, – Дима сообщил повод. Я пожала плечами и повесила на одно из них кардиограф. Уже на пороге почувствовала, что здесь придется стрелять[78].

– Ей очень плохо, – двери были открыты настежь, встречала встревоженная дочь больной, – у нее бывает иногда аритмия, но чтобы так…

– Когда ритм сорвался? – Дима тронул за плечо стонущую бабушку.

– Минут сорок назад, милок. У меня инфаркт был два года назад, я ксарелто пью. И аритмия у меня мерцательная. Но сейчас сердце так колотится, ух… не могу говорить, – больная тяжело дышала и бледнела на глазах, сказывалась декомпенсация гемодинамики. Скорее ЭКГ. Частокол из острых высоченных комплексов QRS. Перед каждым из них проглядывалась микроскопическая бусинка – P-шка. Значит, не мерцает. Признаков перегрузки правых отделов сердца не наблюдалось. Значит, не ТЭЛА. Получается, наджелудочковая, видимо, предсердная тахикардия.

– Какое для вас давление рабочее?

– 130/80, не меньше.

– Сейчас 80/50, – я отправила пленку на кардиопульт, но уже не сомневалась, – стрелять надо, Дим.

– Ты уверена? – коллега, который был явно опытнее меня, старался не выдавать волнение.

– Конечно. Сходишь за дефом? Пока вену поставлю. Кислород возьми, – я была спокойна. Легко быть смелой, когда ты не первый номер.

– Сейчас, солнце мое, полечим, не волнуйтесь.

– Спасибо, вы такие хорошие, – улыбка синеющих губ не портила милую бабушку. От души хотелось помочь ей и сохранить жизнь. Напарник не заставил себя ждать. Я сняла пластиковые прищепки кардиографа и приклеила на грудную клетку три одноразовые липучки. Монитор нового китайского дефибриллятора Mindray Beneheart дублировал ранее полученную картинку. Приступ продолжался. Дима сообщил, что ему звонил кардиопульт и рекомендовал стрелять.