– Ты мучишь ее, а потом ревностно приводишь в чувство. Она бежит, а ты, вместо того чтобы бросить обузу, бегаешь за ней по пескам часами и тащишь опять с собой.

– Она моя.

– Это я уже понял.

– Вот и хорошо, что понял.

В этот момент я окончательно провалилась в беспамятство.

Я проснулась от пения какой-то птицы. Она щебетала и заливалась где-то совсем рядом со мной, а в нос забивался запах трав и пряностей. Глаза открывать не хотелось, я лежала и представляла себе, что уснула на природе, и сейчас, когда проснусь, окажется, что вокруг меня родной ландшафт и речка. Я бы за это продала дьяволу душу… поднять веки и понять, что все это плод моего больного воображения. Только боль от ожога и саднящая пульсация на моей спине все же заставляли с ужасом понимать, что я в своей жуткой реальности, я жива, и впереди меня ждет только боль и, как конечный итог, – смерть. Я все же приподняла веки и тут же их сомкнула, потому что он сидел рядом со мной.

Он – мой палач и мой хозяин, тот, кто никогда не был и не будет человеком. Я так его и называла про себя – Нечеловек. Его голос звучал как-то глухо то ли из-за повязки у меня на голове, то ли потому что я еще не окончательно пришла в себя.

– Мне нужно, чтобы к вечеру она могла сидеть в седле, Джабира. Не для того я вез ее в твою нору, чтоб ты мне морочила голову.

– Джабира не волшебница.

– Джабира старая ведьма, которая живет на моих землях и не платит мне дань. Джабира торгует своими зельями и ядами и не отдает мне процент с дохода. Джабира получает подарки от меня и от моей семьи. Джабира может легко лишиться всего этого, если мне вдруг покажется, что ни я, ни мой народ больше не нуждаемся в ней.

Раздался тихий и скрипучий смех, от которого я невольно поежилась.

– Джабира штопает твоих воинов и возвращает с того света, Джабира надежно хранит тайны и прячет их в своей норе, Джабира когда-то нянчила тебя и отсосала змеиный яд из твоей ноги, когда кто-то подбросил гадюку в твою спальню. Джабира прямая и не умеет лицемерить, но она верная. А верность в наше время – бесценное сокровище.

– От скромности ты не умрешь.

– Я умру от ножа в спину. Джабира знает свою судьбу и знает, когда за ней придет смерть.

– Но не ты ли говорила мне, что судьбу можно обмануть.

– Это если ты хочешь ее обманывать, а Джабира к тому времени не захочет.

– На девчонке всего три ссадины от кнута и ожог.

– Девчонка совсем из другого мира, я бы сказала – с другой Вселенной. Для нее каждая твоя ссадина, как раздробленная кость или вывернутые внутренности, а от ожога она впала в болевой шок. Ты мог убить ее этим.

– Я должен был. Она сбежала… ты сама знаешь, что бывает за побег.

Прохладные мягкие руки прошлись серией аккуратных прикосновений по моей спине и принесли облегчение, втирая в раны какую-то холодную мазь.

– Поэтому клеймо?

– Поэтому клеймо.

– Лжешь старой Джабире. Клеймо не только поэтому. Боишься, что кто-то позарится на твое серебряное сокровище, да? Пометил ее, чтоб никто не смел даже посмотреть. Лишил Максуда руки. Брат твоего отца не простит этого, и тебе придется отвечать перед Кадиром.

– Максуд тронул то, что принадлежит мне. Это воровство. Он был наказан, как вор. Будь это кто-то другой – лишился бы головы.

– Назар отомстит.

– Пусть мстит. Если сочтет поступок сына недостойным наказания, я приму его вызов.

– Все скажут, что ты это сделал из-за русской женщины.

– Дерьмовый я правитель, если меня будет волновать, что обо мне скажут.

– Ты должен знать, что о тебе говорят, и делать выводы.

– Или отрезать слишком длинные языки.

– Именно поэтому тебя лишили права наследия. За твое упрямство и скверный характер.