Брали «пожитки и денги», но зачем-то портили и то, что забирать не было смысла: «платце плохое и всякую домовую рухледь и спосуду, чего они с собою не взяли, и то все на огне пожгли и изрубили и изломали».

Для чего было творить такое зверство – и своего брата крестьянина жечь, и все ненужные вещи ломать? Это уже напоминало живодерство и садизм.

Тем же, кто пытался сопротивляться, угрожали местью и обещали разорить все села без остатка. Поэтому многие помещики и крестьяне молчали: «И Бежецкого де уезду помещики, и люди их, и монастырских вотчин прикащики, и крестьяня з женами и з детми живут по лесам, и многие, покиня домы свои, выезжают в городы от такова великого разорения и надругателства».

Но в это самое время, еще в конце весны, атаман Кропоткин узнал об участи другого атамана Григория Гори, орудовавшего в Угличском уезде. Он этого Горю знал, порой вместе дела проворачивали. Теперь же Горю и некоторых его сообщников захватил сыщик Иван Сумароков и держал под стражей в селе Чамерове, намереваясь отправить в Вологду.

Банда Кропоткина пошла выручать товарищей. Сумароков, узнав, что «воры де и разбойники атаман Степка Чекмарь с товарыщи… ходят разбоем з знамены в Чамеровском присуде около Чамерова села в ближних местех верстах в десяти и менши, и многие де села и деревни, и в селех церкви божии пожигают, и многих людей до смерти бьют и жгут», написал письмо воеводе Углича. Упоминал он и о том, что ему самому грозит смертельная опасность, как и селу Чамерову.

У Сумарокова был свой отряд «погонщиков», и ему удалось прогнать бандитов в Бежецкий уезд. Это просто удивительно, учитывая, что большие потери были и со стороны «погонщиков»: «на тех боях они, воры, многих погонщиков побили, для того что у погонщиков ружья нет». Спрашивается: как получилось, что отряд Сумарокова, направленный на борьбу с бандитизмом, не был вооружен ружьями? Несмотря на такую вопиющую странность, банда, вооруженная куда лучше, потеряла около трех десятков человек и не смогла освободить подельников, которые, кстати, уже были отправлены в Вологду днем раньше.

У Кропоткина в тот момент осталось чуть больше шестидесяти людей, но вскоре численность банды вновь стала расти за счет крестьян, стремящихся поживиться.

Именно тогда к банде пристал крестьянин села Пруды Григорий Федоров – тот самый, который позднее тоже был пойман. Кстати, село Пруды принадлежало помещику А.Н. Тютчеву, о котором позднее писалось: «Афонасей Никититич Тютчев служил у рейтар подполковником и от той службы за очной болезнью из старостью отставлен и ныне он Афонасей очьми не видит а поместья за ним и вотчин жилого и пустого так же людей и крестьян ничего нет потому что те поместья и вотчины справлены за вышеписанными детьми ево» (Перепись 1710 года: Санкт-Петербургская губерния: Бежецкий уезд: Сказки, поданные стольнику Любиму Афанасьевичу Лихачеву (РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.11447)).

На допросе Григорий Федоров рассказал, что из Иван-горы разбойники двинулись в село Молоково и там пограбили хлеб и всякие съестные припасы, а оттуда пошли в деревни Савачево и Перевертку, где «крестьян жгли и девок и женок блудили. И ис тех де деревень Савачева и Перевертки пришли они… в вотчину Ивана да Семена Змеевых в село Деледино и в том селе Деледине у попа обедали. И ис того села Деледина они… пришли в вотчину адмиралтейца Фёдора Матвеевича Опраксина села Кесмы в деревню Елцыно и в той деревне жгли корелянина Гарасима прозвище Щербака, а выжгли денег у него, Гарасима, два рубли. А из деревни де Елцына пришли они… тое жь вотчины в деревню Хвастово и в той де деревне корелянина Тимофея жгли… и разбоем взяли у него, Тимофея, денег пять рублев