– Так сюда, пожалуй, литр с лишним войдет. Адащенко! И где это ты так славно «разжился»?

Тот заюлил:

– У племянника купил.

– А племянник где взял?

– А это уж не моя забота. У его жинка в больнице работает.

– Ага! Выходит, спирт-то краденный! – сделал вывод исправник.

– Митрофан Иванович! Да как же можно? Вы же меня знаете, я не вор. Я на жисть честно зарабатываю. Я за спирт полтинник отдал. Вот истинный крест!

– Ладно-ладно, – шикнул на него Новоселецкий, – Сколь, говоришь, выпили-то?

– Так и половины не осилили! А утром я просыпаюсь – бидон пустой! И этого упыря дырка свист!

– Ну, а ты что скажешь, Макин? – обратился исправник к соседу.

– А то и скажу – не брал я евонного спирту. Выспался ещё до свету и домой ушёл.

– Врёт! – заверещал Адащенко, – Окромя его, взять было некому! Ко мне больше никто не заходил!

– Откуда ты знаешь, если спал? – поддел его Новоселецкий.

– Я… я… я чутко сплю! – нашёлся тот.

– Разрешите? – вступил в разговор Аладьин, – Скажите-ка, уважаемый Адащенко, а где была крышка от бидона, когда Вы проснулись?

– На столе лежала, – ответил тот. Взял крышку и положил её на столешницу, – Вот так. Нет! Вот так, – и перевернул ручкой книзу.

– Всё ясно, – констатировал Аладьин, – Никто у Вас спирта не крал. Вы его сами прозевали. Он за ночь испарился.

– Чего это? – не понял Адащенко.

– Как испарился? – переспросил Лепихин.

– Естественным образом, – пояснил Аладьин, – Видите ли, господа, спирт, как химический элемент, содержит в себе соединение водорода и обладает летучими парами; оттого его надлежит держать всегда в плотно закрываемых сосудах. Ваша ошибка, гражданин Адащенко, в том, что Вы не закрыли бидон. Горлышко у него весьма широкое, площадь испарения велика. К утру остатки спирта из него благополучно выветрились. Предлагаю считать дело закрытым, господа.

– Оказывается, химия – великая наука! – вдохновенно заметил Лепихин, когда оба горе-собутыльника ушли по домам.

– Молодец, Аладьин, – развёл руками Новоселецкий, – Ну, Иван Павлович, надеюсь, в остальном сегодня обошлось без происшествий?

– Так точно, Ваше высокородие! – подтвердил Лепихин.

– И у нас – без особых. Так, один пьяница из Шугаевки под поезд упал.

– Митрофан Иванович. Извините, но я не согласен, – неожиданно возразил Аладьин, – На мой взгляд, в деле о смерти Дюрягина много противоречивых фактов.

– Та-ак, – Новоселецкий набычился, – Ну, и что это за факты?

– Извольте, – Василий обосновался за столом напротив обоих и начал обстоятельно докладывать, – Я узнал от вдовы, что Дюрягин почти полгода был где-то на заработках далеко от дома. И я нахожу странным, что после столь долгого отсутствия его находят вдруг недалеко от родного посёлка под колёсами поезда. Как он там оказался?

– Ничего странного, – парировал Новоселецкий, – Возвращался с заработков. По этому случаю напился в трактире и по дороге домой упал под состав.

– Если он возвращался с заработков, то при нём должны были быть деньги, – заметил Василий.

– Деньги запросто могли украсть ещё в трактире, – пояснил Митрофан Иванович.

– Допустим. Но я склонен полагать, что Дюрягин не мог сам прийти к месту, где его обнаружили, – заявил Василий, – Я очень тщательно обследовал подошвы его сапог. Вот взгляните.

Он достал из кармана платок, развязал и представил на обозрение комочки земли:

– Я сковырнул это с его обуви. А вот это, – он достал из другого кармана второй платок и показал комок слипшейся грязи с мелкими камушками, – Я снял со своей галоши после того, как прошёл по насыпи до дороги в сторону Никольского посёлка, а затем в сторону Шугаевки. То есть там, где должен был пройти Дюрягин. Смотрите; совершенно очевидно – состав их отличен друг от друга. Спрашивается, как мог прийти Дюрягин к железнодорожному полотну и не нацеплять на подошву этой липкой грязи с камушками, которой там в изобилии?