Анна Герц читать книги
– Мы ее теряем! Теряем! Васильев, что ты стоишь? Мы теряем ее! Соня! Соня, открывай глаза!
Я ничего не слышу и не вижу. Кажется, в этот момент я оглохла и ослепла.
– Соня! Ты меня слышишь? Соня! Девочка!
Я с трудом разлепляю веки. Так больно все лицо горит огнем. Боль. Адская боль. Я не могу ее больше терпеть.
– Соня, девочка! Ты только держись!
Знакомый голос. Верестов, наш лучший хирург.
– Соня малышка, держись! Сонечка, с тобой все будет хорошо! Этого подонка накажут, Сонечка моя!
Я закрываю глаза. Такая боль…. Кажется, это конец….
Внезапно оживает телефон. Я резко, даже не посмотрев, кто звонит, поднимаю трубку.
– Алло!
– Привет Снегурочка! Маленькая моя прости что так надолго оставил тебя одну! Я возвращаюсь домой!
По щекам текут слезы… Леон… Мой Леон… Он жив…
– Кто это?
В комнату входит Царев, его глаза пылают ненавистью. Я крепче сжимаю телефон.
– Прости, не знал, что он рядом!
– Поехали домой!
– У меня дежурство до утра!
– Какое дежурство? Ты такой стресс перенесла, и я хочу видеть свою жену дома, я соскучился!
– Прости. У меня очень сложный пациент, его веду я! Ты знаешь!
В глазах Царева мелькнула злость, но он тут же взял себя в руки.
– К герою зайдешь? Он жизнь тебе спас!
Я слезла со стола.
– А ты к Камилле зайдешь?
– Я люблю тебя, цветок мой! Ты моя жизнь, и тебе придётся с этим смириться, Ирис!
Я во все глаза смотрела на него. Амир сжал мою руку.
– Я разрешу тебе написать родителям, но я хочу, чтобы ты знала: он никогда не любил тебя и поверь, у него давно другая, ты никогда не была ему нужна.
Я вспыхиваю.
– Ты лжёшь!
Амир усмехается.
– Хочешь, на, смотри!
Он протягивает мне самый модный современный телефон, а у меня, кажется, сейчас ноги откажут, тело становится каменным, а в глазах боль…. Ростислав. Мой Ростислав Белов в этот момент, когда меня похитили, когда мои родители сходят с ума от переживаний, он сейчас на роскошной кровати с красным балдахином, обнимает красивую брюнетку в чёрном.
– Лера, ты умная женщина, давай без скандалов! – поморщился Дима. – Ты же знаешь, это всё несерьёзно!
У меня в глазах потемнело от обиды и боли. Каждый второй в гарнизоне про связь буфетчицы и капитана знал, а для него это не серьёзно. Решено, мы сегодня же к маме уедем и плевать, кто что подумает, больше я так не смогу, больше я так не выдержу.
– Я не собираюсь с тобой, Дима, скандалить, я сегодня же вещи соберу и к маме в Пермь уеду с Даринкой! Твоя жизнь! Серьёзно, не серьёзно! У нас ничего за столько лет не вышло!
Уваров сжал кулаки. Резко вскочил.
– А ты пыталась? Ты хоть раз пыталась? Да ничего ты не пыталась! Только всё своего Тимура вспоминала!
– Секс нравится? Я слышал, как ты стонешь! Расскажи мне, так же как подо мной, под ним стонала?
Я вспыхнула. – Что ты говоришь? Я только тебя ждала, я….
Он замахнулся, а я зажмурилась. Нет, он никогда так не поступит.
– Ты знаешь, что я не ударю, я никогда не ударю женщину даже такую, как ты!
Вздрагиваю.
– Ты был и есть у меня первым! Что ты говоришь? В кого ты превратился, Амир?
Усмехается. Его черные дьявольские глаза вспыхивают.
– Раздевайся! Или тебе помочь?
Сердце бешено застучало в груди. Он дьявол, он стал самым настоящим дьяволом во плоти….
Раздался удар. Сильный удар. Я вскочила с кровати и бросилась к двери. Послышался звук падающего тела, а в спальню влетел Гена.
– Собирайся и собирай детей, у нас мало времени!
Я все понимала. Не задавала лишних вопросов. Да, мне было страшно и за детей, и за себя, и за Гену, но рядом с ним я слабела. Он был сильным и принимал решения.
Спустя час мы летели по трассе. По Московской трассе. Леша сладко спал, а Ксюша обеспокоенно смотрела в окно. Я видела, наблюдая за ней в зеркале, что ее что-то тревожит.
– Гена, ты бандит? Мама только после операции! У неё рецидив может случиться!
– Ксюша!
– Плевать, что у них там в семье происходит! Это их семья, не лезь ты туда! Тебе какое дело? И девчонку эту пусть забирает!
Я вспомнила Ленины глаза полные восторга от утренника, как она уплетала мои блинчики. Такая трогательная, худенькая. Сколько в ней всего было нежного. Как можно было отдать эту девчонку… Дать надежду и отнять ее у ребенка… Дать ребенку. Она ребенок и совсем не виновата во взрослых разборках.
– Она ребенок!
– Она чужой ребенок!
– Чужих детей не бывает, Артур, прошу тебя хватит!
– Что хватит? Он тебя чуть не изнасиловал, всю жизнь гулял, веселился! Да ты знаешь, если на то пошло, он на тебя….
Артур резко замолчал, а я глаза на него подняла.
– Он на меня что?
– Олеся, ты не должна сдаваться, да, это страшно, но не приговор! Его обнаружили не на последней стадии!
Я сижу и смотрю в стену. Не верю ни ушам, ни глазам, ни диагнозу, который у меня на руках в этот момент. Господи, как мне страшно…
У меня же дети. Двое детей…
– Леська, ты это брось, все лечится, двадцать первый век, мать!
Лучшая подруга, как сестра мне, Лена обнимает меня и подливает еще коньячку, а я смотрю на початую бутылку, понимаю, что мы выпили половину, а у меня ни в одном глазу. Дети… Что будет с детьми… Да у них отец, но у отца новая жизнь, его красавица со сделанными губами. Надеюсь, он счастлив с ней и нашел то, что искал…
– Я буду бороться! – вздыхаю я, а у самой все внутри замирает.
Конечно, я буду бороться, я обязана… Я должна…
Сама врач, а себя пропустила, Олеся, Олеся…
Содержит нецензурную лексику.