Нет, она вовсе не была красивой. Но во время их беседы Ник то и дело замечал, что рассматривает ее лицо, думает о ее замужестве. И о ней самой.

– Эй, от всей этой тоски мне есть захотелось. – Тим поднялся с кресла. – Пойдем в столовую.

– Только не туда. Давай выйдем из здания. Я сижу здесь все утро, как в тюрьме, и скоро свихнусь.

Ник надел пиджак, и вместе с Тимом они миновали приемную, где сидела за столом Энджи, и вышли на лестницу.

Свежий весенний ветер дул им в лицо. На вишневых деревьях только-только начали набухать почки. Через несколько недель город будет утопать в розовых и белых цветах. Для Ника это была первая за восемь лет весна в Вашингтоне. Он уже и забыл, как это здорово – гулять среди деревьев. Ник засунул руки в карманы и слегка ссутулился. Шерстяной пиджак не спасал от холодного ветра.

Ник задумался, добралась ли до дома Сара Фонтейн. Наверное, сейчас она лежит на кровати и рыдает. Он вел себя с ней довольно грубо. Нику стоило немалых трудов говорить Саре все эти вещи, но кто-то ведь должен был заставить ее поверить в происходящее. Она должна была наконец осознать, что потеряла мужа. Только так можно справиться со своим горем.

– Куда пойдем, Ник? – спросил Тим.

– Как насчет «Мэри Джо»?

– Там же только салаты. Ты что, решил сесть на диету?

– Нет. Зато там спокойно. Не хочу перекрикивать остальных посетителей.

Пройдя еще два квартала, Ник и Тим завернули в ресторан и сели за столик. Минут через пятнадцать официантка принесла салаты с эстрагоном, заправленные домашним майонезом.

– Это еда для кроликов, – вздохнул Тим, глядя на листья салата и капусты на своей вилке. – Я бы предпочел жирный гамбургер. – Тим прожевал салат и посмотрел на Ника. – Так что тебя так доконало? – спросил он. – Это из-за твоего перевода на эту должность?

– Понимаешь, для меня это плевок в душу, – ответил Ник. Он осушил чашку кофе и попросил официантку принести еще одну. – Я был вторым по важности человеком в Лондоне, а потом меня отправили в Вашингтон перебирать бумажки.

– Так почему ты не уволился?

– Надо было так и сделать. После той неудачи в Лондоне моя карьера сильно пострадала. В итоге мне теперь приходится мириться с этим ублюдком Эмброузом.

– Он еще не вернулся в город?

– Он будет в отъезде еще неделю. До тех пор я смогу спокойно работать без всей этой бюрократии. Черт, если он снова перепишет хоть один из моих отчетов, «чтобы он соответствовал министерским нормативам», я не знаю, что сделаю.

Ник отложил вилку и с хмурым видом уставился на салат. При воспоминании о начальнике у него пропал аппетит. Ник и Эмброуз невзлюбили друг друга с самого первого дня знакомства. Чарлз Эмброуз получал удовольствие от всей этой бумажной канители, в то время как Ник предпочитал поскорее переходить к делу, каким бы неприятным оно ни было. Поэтому столкновения между ними были неизбежны.

– Твоя проблема, Ник, состоит в том, что ты хоть и умник, а не умеешь витиевато излагать свои мысли, как твои коллеги. Ты приводишь их в замешательство. Им не нравится, когда кто-то изъясняется понятно. Плюс к этому ты еще и либерал с добрым сердцем.

– Ну и что? Ты тоже.

– Но я еще и дипломированный ботаник. Для ботаников они делают исключение, иначе компьютеры работать не будут.

Внезапно ощутив прилив радости от присутствия своего давнего приятеля Тима, Ник рассмеялся. За четыре года жизни в одной комнате во время учебы в колледже они сильно привязались друг к другу. Даже спустя восемь лет, когда Ник снова вернулся в Вашингтон, бородатый друг оказал ему теплый прием.

Ник взял вилку и доел салат.