– Не понял? В смысле – не хочешь?

– Я ссать не хочу, – Пухин начинает заикаться.

– Ну плюнь тогда. Прямо в рожу плюй.

Пухин, подгоняемый собственным страхом, неуклюже подбегает к Андрею и плюет ему в лицо.

– Так… – Лобов отталкивает Пухина обратно. – Следующий. Кто там?

Он заставил каждого плюнуть. В конце концов это должно было прекратиться. Все и всегда когда-нибудь прекращается. И жизнь человеческая, к счастью, тоже.

Андрей как в тумане долго умывается в раковине. Как в тумане идет домой, открывает шкаф на кухне и достает уксусную эссенцию. Зубами срывает пластиковый наконечник. Наливает в кружку – выходит больше половины. Задерживает дыхание и старается выпить все залпом.

Он очнется в больнице. Первое, что он увидит, – заплаканное лицо мамы. Она смотрит на него, по ее щекам текут слезы. Он хочет попросить у нее прощения, но не может. Он еще долго не сможет разговаривать. Он очень жалеет, что выбрал уксус. Надо было залезть через чердак на крышу и броситься вниз. Там бы шансов вообще не было. Ему жалко маму. Она так любит его. Он подвел ее. Вот если бы он и не родился вовсе… Вот это было бы здорово. А сейчас поздно, мама все равно его любит, и она будет очень сильно страдать, если он довершит задуманное. Какой же он эгоист! Просто бестолочь. Опущенная, обоссанная бестолочь.

Потом были долгие бессмысленные беседы с разными психотерапевтами. Ни одному из них он не признался, что произошло. Он просто хотел выпить воды и перепутал бутылки. Не верите? Ну и катитесь к черту. Потом разговоры с мамой. Несколько учителей приходили к ним домой после выписки и настойчиво спрашивали, не обижали ли его в классе. Еще этот тупой участковый с усиками. Он никому ничего не рассказал. Однажды, когда-нибудь он им всем отомстит. Они узнают, кого породили. И да, он будет жить хотя бы ради этого.

***

Время до конца учебного года тянулось так медленно, что Андрею иногда казалось, оно просто остановилось. Его больше не трогали. Не били, не докапывались и не оскорбляли. Только однажды в порыве общего веселья Лобов в присутствии нескольких одноклассников спросил:

– Слышь, Клюшин! У разных людей моча на вкус тоже разная?

И загоготал. Больной ублюдок. Ничего, час расправы близок…

Подходил к концу выпускной. Андрей так и не смог воплотить желаемое: расстрелять, взорвать, сжечь Лобова и Карчина и иже с ними. Не было ни средств, ни какой-либо возможности. Тот складной нож, что он принес во внутреннем кармане пиджака, только рассмешил бы их.

– Ой, дети…

Их классная явно была подвыпившей. Сидя на скамейке и вытянув ноги без туфель, она обвела всех взглядом.

– Вы мой самый лучший выпуск! Клянусь! Лобов… – она фамильярно провела ладонью по его, как всегда, коротко стриженной голове. – Лобов, ты молодец! А где твой друг, милый друг?

– Кто именно, Тамара Михайловна? – Лобов улыбнулся такому непривычному поведению учительницы.

– А есть у вас что выпить, а? – она спросила так, будто это обычное дело. Но всем было уже все равно, почти все и так были пьяными и беззаботно веселыми.

– Клюшин, бегом, – Лобов не сказал, он отдал приказ.

Андрей знал, чего он хочет. В кабинете биологии они спрятали несколько пакетов с алкоголем. Он встал и пошел туда. В конце концов, Лобов назвал его по фамилии. Если бы сказал «Шлюхин», он бы не пошел. Точно бы не пошел, даже не поднялся с места.

Темный пустой коридор, он светит фонариком на двери. Вот и нужный кабинет. Он открывает незапертую дверь и включает свет. То, что он увидит, навсегда отпечатается в его памяти. Ксюша Кислицына лежит на парте, раздвинув ноги, а парень из параллельного класса, сын местного бизнесмена, склонился над ней. Его штаны спущены, он держит ее ноги руками.