Я кивнула, чувствуя себя безмерно уставшей, одинокой и замерзшей. Кажется, я слишком долго просидела полуголой на холодном полу. Или дело в крови искателя, промочившей мою одежду и будто бы въевшейся в кожу? А может, в близости смерти – ведь на моих руках впервые умер человек?

– Почему не сказала мне? – спросил Альдис уже спокойнее.

Я могла бы попытаться объяснить, но моих сил едва хватало на то, чтобы удерживать свое тело в вертикальном положении – точнее, не слишком обвисать в руках морайта. Заставить себя говорить сейчас, сквозь слезы и стоящий в горле ком, казалось непосильной задачей.

Спас меня Эрик, растолкавший столпившихся в конце коридора охотников и буквально налетевший на Альдиса.

– Что с ней? Вера, ты ранена? Да что здесь, черт возьми, произошло?

Вид у него был совершенно ошалелый – лицо бледное, волосы растрепаны, нагота прикрыта лишь пижамными штанами. Окинув меня встревоженным взглядом, он покосился на распластавшегося в луже собственной крови Шартха, сглотнул и зло оттолкнул продолжавшего сжимать мои плечи морайта. Вернее, безуспешно попытался оттолкнуть – потому что в этой своей черной броне Альдис напоминал могучего каменного исполина, сдвинуть с места которого могли разве что силы стихий.

– Да пусти ты ее! – возмутился Эрик, и охотник неохотно разжал пальцы. Потеряв опору, я пошатнулась, но друг тут же прижал меня к своей груди, обнял, согревая теплом живого человеческого тела. И я схватилась за него, как за спасательный круг, не дающий утянуть мой разум в пучину безумия.

Они даже не попытались поговорить с Шартхом – или с этой женщиной, Литтой. Просто открыли по ним стрельбу, хотя могли задеть и меня, вообще никак не замешанную в этом явно спланированном заранее побеге. Но что для морайтов жизнь человека, который однажды тоже превратится в требующую устранения угрозу?

«Такова участь искателя», – все еще звучали в моей голове последние слова Шартха. Вот только меня не устраивал ни один из возможных исходов моей жизни, будь то смерть в сражении за свободу или «быстрое и безболезненное» избавление от страданий, которое обещала Ллайна. Носить в себе Тьму, слышать ее зов, натравливать на нее охотников, чтобы после обезуметь и угодить в магическую клетку, где меня и усыпят, как бешеную собаку? Да пошли вы все к своим смардам, кем бы они ни были!

Злость вспыхнула внутри темным огнем, и я до крови прикусила нижнюю губу, физической болью вытесняя душевную. Плакать больше не хотелось, но и говорить все еще не было сил, и я послушно пошла за Эриком, когда он осторожно повел меня к выходу. Как ни странно, нам позволили уйти – но я, конечно, знала, что Альдис в ближайшее время нанесет мне визит.

Пусть приходит. Мне тоже есть о чем его спросить.