– Приказывайте, господин капитан, мы согласны! – кричали с разных сторон.

– Я думаю сделать так: разделим защиту на четыре отряда. Один отряд будет стоять у главных ворот, другой – от главных ворот до угловой башни, третий – в наружных укреплениях, четвертый – на северной стороне вокруг Казематной башни. Соответственно этим четырем отрядам разделится резерв. Резервом будет командовать мой помощник, капитан Мекчеи. Он будет распоряжаться сменой солдат и защитой внутренних укреплений.

– А что же будет со стеной, прилегающей к городу? – спросил Хегедюш.

– Туда мы поставим только небольшие силы. Достаточно, если у ворот будет стоять двадцать человек. Воротца там тесные, и враг не станет даже пытаться их штурмовать.

Добо поднял другой листок бумаги.

– Солдат я распределил примерно так. От Старых, то есть главных, ворот до Новой башни будет стоять сто солдат. У Казематной башни – сто сорок, а вместе с офицером – сто сорок один. У Шандоровской башни, не считая ворот, – сто двадцать. Оттуда по направлению к воротам – сто пять…

– Всего четыреста шестьдесят шесть человек, – сказал Гергей.

– На двух вышках церкви – по десяти солдат. Вот и вся защита внутренних укреплений.

– Четыреста восемьдесят шесть человек, – подсчитал вслух Гергей.

Добо продолжал:

– Далее следуют наружные укрепления. От башни Чаби до башни Бебека – девяносто человек. Оттуда до угловой башни – сто тридцать. От Старых ворот до угла – пятьдесят восемь. Там есть еще узкая каменная стена, которая связывает наружные укрепления с внутренними. Здесь придется больше действовать глазами, чем оружием. Сюда достаточно тридцати пяти солдат. – Кинув взгляд на Мекчеи, он продолжал: – Тут мы поставим слабосильных, а в дни штурмов – даже легкораненых.

– Восемьсот без одного, – заключил Гергей.

– Как же мы распределим офицеров? Начну с себя: я желаю быть повсюду.

Восторженное одобрение.

– Задача моего товарища Мекчеи уже известна. Из четырех старших лейтенантов один должен быть у Старых ворот. Там нужны сила и несокрушимый дух. Можно предвидеть заранее, что турок попробует ворваться в крепость именно через эти ворота. Там придется все время смотреть в глаза смерти.

Гашпар Петё встал и, ударив себя в грудь, крикнул:

– Прошу назначить туда меня!

Возгласы одобрения заглушили ответ. Видно было только, как Добо утвердительно кивнул головой. Старик Цецеи протянул Гашпару Петё свою единственную руку.

– Дальше следуют наружные укрепления, – продолжал Добо. – Это самое опасное место. Турок будет пытаться засыпать ров. Там от старших офицеров тоже потребуются отвага, любовь к отчизне и презрение к смерти.

Кроме Петё, оставалось еще три старших офицера. Все трое вскочили.

– В вашем распоряжении! – сказал Борнемисса.

– В вашем распоряжении! – сказал Фюгеди.

– В вашем распоряжении! – сказал Золтаи.

– Чтобы вы не поссорились, – с улыбкой сказал Добо, – все трое будете там.

Пушкари-сержанты были распределены уже заранее. Однако Добо хотел назначить и главного пушкаря. Но кого?

Никто, кроме него самого, не был знатоком в этом деле. И Добо взял это на себя.

Новое громовое «ура» потрясло стены зала. А так как все поглядывали при этом на пушкарей, то они с беспокойством спрашивали:

– Was ist das? Was sagt er?[12]

Борнемисса обернулся к пятерке немцев и дал им такое объяснение:

– Meine Herrn! Kapitan Dobo wird sein der haupt bum-bum! Ferstanden?[13]

После этого Добо приказал трубачам трубить сбор. На крепостной площади он повторил солдатам пять пунктов присяги, принесенной в зале. Сказал, что те, кто испытывает страх, пусть лучше сейчас же положат сабли, чтобы позднее не заражать слабостью других. Ибо, сказал он, страх заразителен, как чума. Даже еще заразительнее. Он вмиг перескакивает от одного к другому. А в предстоящие тяжелые дни здесь нужны люди, сильные духом.