— Веди себя достойно. Брак с ублюдком — не повод позориться до конца.

Я надеюсь, что этого никто, кроме меня, не слышал, иначе из часовни мы отправимся прямиком на эшафот.

— Хорошо, мама, — тихо отвечаю я ей.

Меня неожиданно спасает король.

— Давайте же отпразднуем создание новой семьи! — кричит он, и его поддерживают одобрительным гулом.

Король берет Анну под руку, и они направляются к выходу. Мать уже готова встать за ними, ожидая только моего отца, но он словно прирос к месту, на котором стоит. Мать раздраженно смотрит на него, приподнимая одну бровь, а он отвечает ей удивленным и яростным взглядом.

Я сперва не понимаю, что не так. Он слышал, что она мне сказала? Неужто они устроят здесь одну из своих отвратительных сцен? При короле?

Только когда ко мне подходит мой муж, до меня, наконец, доходит, в чем дело.

— Моя герцогиня, — говорит мне Генри.

Говорит мягко и почти ласково. И протягивает руку, чтобы я могла за нее ухватиться.

Генри улыбается. Улыбка делает его еще красивее.

Теперь я понимаю, почему отец замешкался. Мой муж — герцог Ричмонд и Сомерсет. Именно он должен идти за королем и королевой, и я, как его жена, должна идти рядом с ним.

Матушка же по привычке попыталась пройти вперед. Не будь здесь Генри и меня, то у нее с отцом действительно был бы приоритет — как герцог и герцогиня Норфолк они шли бы первыми после короля. Но мы с Генри тут, на нашей свадьбе, и приоритет у нас.

Я протягиваю руку мужу, и мы направляемся к двери часовни. Вместе. Я теперь его герцогиня. Его жена. Или его пленница, если он этого захочет.

Мои родители идут позади. Я почти физически ощущаю негодование матери у себя за спиной. Что ж, теперь я тоже герцогиня, и она уже ничего не может с этим поделать. Отныне ей всегда придется идти вслед за мной и моим мужем, как бы она его не называла.

*

Большой зал, в котором мы отмечаем свадьбу, наполнен светом, музыкой и голосами сотен гостей. Толпа кажется невообразимо большой. Придется привыкать к таким сборищам — в жизни Генри они наверняка явление более частое, чем в моей.

Еду всё продолжают и продолжают приносить — дичь, фрукты и великое множество пирогов на любой вкус, с мясом, рыбой, жареным беконом и даже с овощами. Воздух быстро наполняется запахом пряностей и свежей выпечки. Сначала все блюда несут на пробу королю и королеве, а затем моему мужу, который сидит по правую руку от своего отца.

А потом мне. К этому тоже нужно привыкнуть.

Я сижу рядом с королевой и отцом. Он наклоняется ко мне и спрашивает:

— Как тебе твой муж?

— Он кажется мне добрым и красивым.

Отец смотрит на меня, слегка прищурившись.

— Как думаешь, твоя мать права насчет него?

Ему интересно, считаю ли я себя оскорбленной из-за того, что меня выдали за бастарда.

— Кажется, матушка несправедлива по отношению к Генри. Надеюсь, однажды они поладят.

Отец одобрительно кивает и усмехается.

— С твоей матерью поладят только черти в адском пекле, и то не факт.

Самой матушки я на пиру не наблюдаю и, к своему стыду, испытываю от этого только облегчение. По крайней мере, не будет лишних конфликтов.

Мне подносят любимый пирог короля, с сардинами. Сами сардины запекли внутри теста, а головы оставили снаружи, как украшение. Сомнительная красота. Выглядят они так, будто их казнили, но на вкус довольно неплохо.

— Еще раз поздравляю, дорогая. Ты — гордость своей семьи.

Я вздрагиваю. Занятая едой и своими мыслями я совсем забыла, что сижу рядом с королевой.

— Благодарю, Ваше Величество, — говорю я, стараясь поскорее прожевать кусок пирога.

Анна прекрасна. На всем белом свете нет женщины очаровательнее, чем она. Ее наряд, малиновый с золотым, сочетается с нарядом короля, и вместе они выглядят словно герои из древних легенд. В ее темных глазах пляшут отблески от свечей, и это придает ей слегка озорной вид.