Судя по вскрику, Зайцев сам мечтал о космолёте. Но признаться в этом не мог. Я откинулся на спинку диванчика, помолчал.

– Толян, мой отец оплатил мою учёбу в лучшей военно-космической Академии планеты. И на 16-й день рождения подарил спейсфайтер, ну то есть, по-вашему, челнок, – я улыбнулся с чувством нескрываемого превосходства.

Зайцев насупился и буркнул:

– Ну, значит, твой отец – буржуй.

– Мой отец был маршалом, главным экспертом в комитете обороны нашей планеты. Видел будущее вооружения на много-много лет вперёд.

– Ну прямо, как Туровский, – пробормотал Зайцев. – Только его мало, кто понимает.

Да, моего отца тоже не признавали. Не понимали. Сердце сжалось от глухой боли, которую я старательно хоронил в глубине своей сущности.

– Хорошо. Значит, получается, работают у вас все по-разному, а получают одинаково?

– Получают по потребностям, – последнее слово Зайцев произнёс по слогам. – Все, что нужно нормальному человеку. Наши учёные вычислили, какой уровень жизни нужен человеку для счастливой и долгой жизни. И этот уровень нам обеспечивает государство!

Я едва смог сдержать улыбку, заслушав пафосную речь Зайцева. Неужели он реально верил, что такое можно сделать? Расспросить, кого же они там воскресили – не успел.

Лифт мягко опустился на этаж и распахнул двери.

– Ну что скажешь, Толян, сколько здесь зверья?

Зайцев только криво ухмыльнулся. А я, осторожно ступая, будто по горящим углям, вышел из лифта и огляделся.

Зал смахивал на небольшое кафе. Круглые столики, стулья с пластиковыми грязно-молочного цвета спинками. Слева от меня у стены изгибалась стойка администратора или бариста. За ней, конечно, никого не было. Только валялся какой-то хлам – проспекты, осколки стекла.

Над входом в спортзал висело большое табло, где на всех строчках уныло мигали надписи: «Отменено», «Отменено». Под ним – плакаты, пропагандирующие здоровый образ жизни. По воде в фонтане брызг бежала стройная девушка в красном купальнике, надпись внизу картинки гласила: «Спорт – это здоровье и красота!»

На другом плакате девушка в жёлтом купальнике по плечи сидела в воде, поправляя купальную шапочку. «Закаливай и тренируй свой организм».

В этих плакатах удивляла их старомодность. Выцветшие цвета, неровность линий.

Почему на суперсовременной космической станции стены украшал древний хлам? В чем смысл этих призывов?

На всякий случай я включил силовое поле над головой. Сканер живности показал, что вокруг нас абсолютно мёртвая материя, не представляющая никакой угрозы. Я не очень поверил в это. Чувствительным биосканером Дарлин, увы, я не обладал. Так что надо обойтись тем, что есть.

Сделал жест Зайцеву, и мы мелкими перебежками, прячась за выступами стен, за стойкой, подобрались к входу в спортзал.

– Слева там шкафчики для одежды, душ. А прямо – вход в бассейн, – объяснил Зайцев.

Я понимающе кивнул. Краем глаза зацепил движение на стене. Оглянулся – пустая стена, выкрашенная охрой, расплывшиеся грязные пятна, но на целого мимика никак не тянут. Отвернулся, и вновь шорох, будто пробежала ящерица, прочертила хвостом по стене.

Бах! Кто-то схватил меня за плечи и с силой бросил об стену. Я сполз вниз и с удивлением обнаружил, что напротив стоит Зайцев, сквозь стекло шлема сверкают белками глаза, будто у зомби. В руках – длинная черная палка. Откуда он её взял? А! Оторвал ножку у стола. Вон он, трёхногий, валяется рядом.

Удар! Я едва успел отклониться. На штукатурке, там, где я только что стоял, осталась глубокая вмятина. Оттолкнул Зайцева ногами. Тот пошатнулся, но ножку не выронил.

Я вскочил на ноги за спиной напарника. Но тот мгновенно развернулся. Трах! Ножка с грохотом ударила по выложенному плиткой полу. Вдребезги разбив пару плиток.