Молния озарила небо, бросив на палубу бледный призрачный свет, а гром раскатился, как пушечный выстрел. Шторм надвигался и становился неизбежностью. Очередной порыв ветра ударил в спину рулевого, и тот повалился на перила. Бенегер, старый ветеран, стоял рядом с ним и перехватил штурвал на те секунды, не сменив маски мрачной решимости. Наступали минуты, когда каждый проверялся на стойкость. Таких минут ждет много повидавший и боится зеленый юнец.

Темные тучи закрыли луну и звезды. Ветер стал свирепым и неумолимым врагом, бросая на корабль волну за волной. Они ударялись о корпус с такой силой, что бревна стонали, тщетно протестуя. Молнии резали небосвод без предупреждения, выхватывая страх, запечатленный на лицах многих солдат.

– Давайте, братцы, удесятерите ваши силы! – истошно кричал Осмонд.

Впрочем, гребцы и без того работали как проклятые. Казалось, море готово было поглотить их целиком, и от этого отчаяния в них вошли какие-то нечеловеческие силы. Ярость шторма падала. Они отрывались! Ветер выл, как хищник, который выпускает добычу из острых клыков.

– Эге! Видел бы только эту скорость Жерар! – вопил Осмонд вне себя. – Он бы вами гордился, орлы! Во славу и память его! Давайте, давайте!

Утро застало всех измочаленными, но бодрыми. Да, потеряли еще пятерых человек, но оставшиеся 25 человек словно сговорились, что теперь не время их оплакивать.

– Где же острова? – недоумевал рулевой. – По карте мы должны их уже увидеть!

Вопрос повис в воздухе. Никто не решался озвучить страшную мысль, что стучалась в голову.

– А это не они? – раздался первый робкий голос. – И что это там с морем?

Все пятьдесят глаз разом уставились на небывалый природный феномен: далекие острова, как миражи, висели в нескольких метрах от воды; в их очертаниях узнавались острова Азора. Но прямо перед миражом море будто впадало в самое себя, попирая все известные законы физики, обрываясь в незримую бездну, а через сотню метров так же в обход разумения «текло» вверх, выныривало из ямы серой массой, набирало цвет и формы и вновь становилось морской гладью.

– Что за чудеса? – пробасил Осмонд.

– Не та ли это «циклопическая воронка», о которой предупреждали нас островитяне? – спросил Бенегер.

– Не нравится мне это, – выразил Паскаль общее мнение.

Многие тут зароптали и побросали весла. Галера сбросила скорость, спустила паруса и застыла в нерешительности. Далекий южный шторм прекратился, так и не поглотив жертву, но теперь перед ними встала новая опасность.

– Боюсь, 1222 год войдет в летописи династийного календаря как год, в котором королевство потеряло сразу три когорты – полторы тысячи человек! – сказал Паскаль.

– Боюсь, что как бы династия вообще не клонилась к закату! – согласился Бенегер. – В прежние времена армии исчислялись легионами по пять тысяч бойцов в каждом! А сейчас мы даже не смогли набрать единовременно десять когорт, чтобы составить один легион!

– Думаешь, это признак упадка?

– Думаю, что вырождаемся. И причина нам неизвестна.

– Не тут ли она заключена?

– Что же нам делать, Осмонд?

– По веслам и вперед! Мы одолеем эту воронку точно так же, как и шторм!

Большинство было «за», но послышался тихий ропот нескольких человек на палубе.

– А если нет? – робко спросил Флорентин. – Мы загубим все жизни и не доберемся до наших товарищей.

– Не вижу другого пути! – орал Осмонд.

– А островитяне говорили о каких-то мудрецах Глубокой Воды с земель Высокого Рифа, – тихонько подметил Мартин. – Может, нам к ним стоит плыть? Или же воспользоваться нашей находкой на скалистом острове, – еще тише сказал он, смотря на Паскаля и Флорентина. Те согласно кивали.