Ещё хуже, если придётся наблюдать не только друг за другом в статусе «бывшие», что в словосочетание с «Пелагея Андреева» не становилось никак, они будут вынуждены видеть будущих и настоящих, а этого Костас просто представить не мог.

Заходит он к Андреевым, а там мужик волосатый в трусах бродит, почёсывая мотню – муженёк Полюшкин.

Бр-р-р-р!

Пока никого на горизонте личной жизни Поли не было видно, что, кстати, всерьёз огорчало Андреевых, но Костас сильно сомневался, что у неё никого не было.

Никого, никого, совсем.

Есть поклонник. Должен быть, с таким-то темпераментом и внешностью. Встречаются пару раз в неделю тайком, чтобы не провоцировать языки и домыслы раньше времени.

Дяде Коле стоит команду «фас» в своей голове услышать, как бедолага любовник окажется перед алтарём, читающим клятву верности не только Поле, всему семейству Андреевых.

Откажется – отрежут яйца, аккурат по шею.

Может, женат постоянный мужик Поли? Шансов немного, умницу и красавицу, как образец «облико-морале» в международное бюро мер и весов можно выставлять, но, как говорилось выше, «херня случается».

Не просто так говорят, что красивые женщины – несчастные. Живёт себе какая-нибудь Глаша, ни ростом, ни весом, ни мордахой не вышла, и счастлива. Муж у неё работящий, дети здоровые, хобби в радость, доход приносит, на ноготочки и чувство собственной значимости хватает, морковь с чесноком хороший урожай даёт.

Красавицу мужик по кривой стороне обходит, боится не потянуть. Затратное это удовольствие – красивая баба.

А если умная баба ещё и красивая – вообще чума.

Недаром «классик» нашей современности сказал: «Понял с годами, что не бывает умных баб без внутренней трагедии. И чем умнее баба, тем она несчастнее».[3]

Исключить женатого в жизни блистательной умницы и красавицы у Костаса, увы, не получалось. Представить Полю совсем без мужика не выходило никак.

Всё-таки удалось вздремнуть. Встал по будильнику, принял холодный душ – сны снились запредельно эротические, чего не случалось лет сто.

Сумбурные, удушливые, и везде фигурировала Поля.

Подъехал к дому Андреевых, к родителям заходить не стал. Три часа ночи, все спят, только в комнате Ираиды ночник включён, бодрствует половину ночи, днём мается. Замуж бы сестру выдать, но она теперь на мужчин как на исчадие ада смотрит.

Сходила девочка замуж… да.

Сигналить не стал, иначе дворовые собаки разбудят всю округу, пойдут чесать языками. Моргнул фарами, давая понять, что ждёт, как договорились.

Вспыхнул свет в прихожей Андреевых. Замелькали силуэты на освещённом крыльце. Вышли все, кроме Тыковки. Утром гарантирован скандал, что не разбудили любимого дядю проводить, а он, между прочим, медведя живого видел! Настоящего!

Первым за порог калитки выбрался Лукьян, бросил спортивную сумку в багажник, повёл богатырскими плечами, дёрнул на толстовке молнию.

Следом Николай и Галина, с грустью поглядывая на старшенького. Уедет теперь на полгода, не меньше, а то и на год. Жена появится на побережье Чёрного моря, комбинат на отдых сотрудников не скупится, санатории, дома отдыха, путёвки – всего в достатке, но сам Лукьян точно будет торчать, как сыч, на озёрах, водопадах, средь рек и лесов.

Последней выскочила Полина, ёжась от ночной прохлады, куталась в куртку. На босых ногах сабо, коленки виднеются из-под халатика, волосы в небрежный пучок смотаны на макушке.

Сразу видно, готовилась, усмехнулся про себя Костас. Могла бы и в галошах выйти, чтоб наверняка отвадить его. Только зря старалась, теперь и шаровары не помогут…

– О! – громыхнул Лукьян, сразу же притих, услышав недовольное, предупреждающее ворчание соседской дворняжки. – Поля, ты утром в Минводы собиралась, чего самой ехать, давай с нами, Кос потом привезёт.