У Тилы таких наклонностей не имелось, но ее желания здесь никого не интересовали. У нее отобрали право на желания вместе со всеми остальными правами. Она больше не являлась гражданином Галактики. Один стандартный год назад она стала преступницей и заключенной.

«Преступление» Тилы состояло в том, что она поддержала не того кандидата на планетарных выборах. Император решил, что он предатель и его самые влиятельные сторонники – тоже. Поэтому имперские власти собрали два десятка состоятельных мириалан, устроили над ними короткий «судебный процесс» и признали виновными в государственной измене. Из опасения народного гнева в отношении этой пародии на правосудие было решено, что казнить их здесь и сейчас политически нецелесообразно. Поэтому Тилу и ее соотечественников отправили умирать за много световых лет, на далекую планету – мир настолько опасный и недружелюбный, что казалось, он был создан с единственной целью: служить тюрьмой.

Ее потрясло, что она оказалась среди уголовников. За один оборот планеты она из влиятельного и состоятельного специалиста превратилась в преступницу и пребывала в этом состоянии весь последний стандартный год. На ее счастье – и к ее глубочайшему удивлению, – Тиле удалось прожить этот год. Она была архитектором, специалистом по герметизированной аркологии[5] – вовсе не та профессия, которая могла бы подготовить к выживанию в мире, где любое животное считает тебя добычей, а крохотная царапина, оставленная побегом или колючкой, заставит корчиться от боли, пока яд в конце концов не оборвет мучения.

До того как на нее обрушилась беда, Тила была на хорошем счету, ее услуги были нарасхват, по ее проектам построили инкапсуляцию Ралтхок на Кореллии и кольцо «Черная звезда» в системе Сагар. Ей воздавали почести, ее принимали монархи и сенаторы, министры и адмиралы. Ей ничего не стоило слетать на воздушном скиммере на другую сторону Мириала, чтобы пообедать с друзьями.

Нынче же просто пообедать было роскошью.

Тиле повезло, но выжила она не только благодаря везению. Ее отец увлекался спортивным туризмом, и в детстве она частенько ходила с ним в походы. Отец научил ее жить в лесу, и хотя растения и животные на тюремной планете Безнадега, мягко говоря, отличались от мириалских, основные принципы отношения к ним остались те же. Если у них есть зубы и когти, их лучше избегать. Если есть колючки и острые края, не стоит подходить слишком близко. Нужно четко осознавать, где находишься, и не позволять себе роскоши грезить наяву или мечтать, пока надежно не укроешься за стенами из списанных бронелистов или на кое-как огороженных полях. И даже там не следует терять бдительности, поскольку внутри лагерных стен тоже имелись хищники – не на четырех или шести ногах, а на двух, но от этого не менее смертоносные.

Один год. И до сегодняшнего утра у нее не было причин надеяться, что она когда-нибудь покинет Безнадегу, вне зависимости от того, сколько ей еще оставалось жить. Но когда за стенами, окружавшими городок, который сами заключенные называли Склепом (он представлял собой просто кучку хижин), высадились имперские войска, слухи распространились быстро. На орбите планеты что-то строится, и нужны рабочие руки.

– Я слыш’л, на эт’й шт’ке раб’тают двадц’ть тыс’ч раб’в-вуки, – сказал один из попутчиков. Он обращался к своему соседу с другой стороны, но Тиле надо было бы оглохнуть, чтобы не слышать их разговор. Ее собственным соседом оказался грубый бакурианин, осужденный, как он похвастался своим спутникам, за многочисленные преступления: грабеж, насилие, контрабанду оружия и убийства. От него пахло болотом.