Она и не заметила, как её родители подошли к ней – так увлеклась своим занятием, что забыла обо всём на свете, она была сама собой, хоть на малую часть времени её оставили взрослые мысли и «почемучки». В такой момент времени она была счастлива, по-детски счастлива. Она кружилась в хороводе опадающих листьев, подбрасывала их вверх, они падали на неё, а она продолжала кружиться в их вихре. Это были самые прекрасные мгновения её детства!

Жак, видя это, сделал знак Линде: остановись и не произноси ни звука. Жена поняла мужа, остановилась и просто наблюдала за своей дочкой – она никогда не видела Саманту такой весёлой, жизнерадостной и по-детски непосредственной, вовсе не такой, какой привыкла видеть её всегда. Линда вспомнила своё детство, ту самую пору, когда всё виделось в розовом свете, она смотрела на свою дочь, как на саму себя, словно машина времени перенесла её в детство. Она также кружилась в вихре осенних листьев, также любила собирать гербарий, также бросала листья вверх и танцевала в их хороводе. Саманта была точной её копией, Линда это только что увидела, раньше просто не замечала, словно её дочь была совсем иной – незнакомой и чужой.

– Что это с ней? – одними губами прошептала Линда Жаку.

– Это её детство, – также одними губами ответил Жак Линде.

Саманта остановилась, у неё закружилась голова от хоровода листьев и от свежего воздуха – она чувствовала себя свободной от повседневных проблем, всего того, что окружало её до этого. Для неё это было неповторимое ощущение лёгкости и свободы, всего того, что кто-то отнял у неё, отнял без её согласия.

Жак посмотрел на отца, он перехватил его взгляд, тот смотрел на Саманту с долей вины – ведь, по сути дела, он и его жена отняли у внучки детскую пору, сделав её сразу взрослой по разуму, а это было так сложно для детского возраста. Они поняли это только сейчас, когда увидели Саманту «детской», без всяких «наворотов» взрослого разума, и ощутили свою вину перед внучкой. Нельзя было нарушать естественный ход событий, ни в какой степени – детям детское, а взрослым взрослое, каждому событию своё время, ни часом раньше, ни часом позже.

Саманта увидела родителей, они стояли неподвижно, наблюдая за ней молча, она немного смутилась, как бы приходя в себя, в то состояние, в котором всегда пребывала, и в котором привыкли её видеть, затем сказала:

– Что вы смотрите, как в зоопарке на редкий вид животного? Никогда не видели такого? Разве с вами не было такого никогда? Вот посмотрите и вспомните себя, свою детскую пору, когда хочется забыть обо всём на свете и погрузиться в безмятежность.

– Саманта, ты на это имеешь полное право в любой момент, никто этого у тебя не отнимает, – сказал отец ласково.

– Но я знаю, что у меня отняли это право ещё до моего рождения, – укоризненно сказала Саманта и посмотрела на дедушку. – Разве не так? В чём я не права? Ответьте мне, пожалуйста, хоть кто-нибудь, только правдиво!

Повисло тяжёлое молчание. Жак теперь знал всё, он также знал, что её дочка умела читать мысли, от неё ни что не скроешь, лучше сказать правду. Но как это сделать и кто должен рассказать? Его отец или он сам? Жак считал, что это должен сделать его отец, поскольку сам проводил подобные опыты по заказу спецслужб. Но раскрывать такую тайну перед несовершеннолетним ребёнком было крайне опасно – Саманта могла случайно проговориться.

Вперёд вышел отец. Саманта смотрела на него немного укоризненно, всё-таки он был виноват во всей этой ситуации. Дед подошёл ближе к внучке, он думал, с чего начать и как преподнести Саманте часть правды, поскольку всю правду он никак не мог рассказать, к ней подошла и бабушка – у неё были хорошие, доверительные отношение с внучкой. Более того, она обладала мягким голосом, который мог успокоить каждого, она и начала разговор: