- Изауры? – уточнил Алексей на всякий случай. Вдруг неправильно услышал слова деда.

– Да Полуянову нашу так зовут, - рассмеялся Афанасий в ответ, тряхнув своей куцей бороденкой.

– А ей лет-то сколько? – Раевский не предполагал, что жрица любви может быть моложе его на десять лет. По виду она была его ровесницей или даже старше.

Дед нахмурился, перекинув цигарку из одного уголка рта в другой, не понимая, зачем полковнику ее возраст. Но через несколько секунд его лицо просветлело:

– Не-е, ее Нинка зовут. Это прозвище такое. Ты, видать,  просто ни разу ее не видел, когда она из-за прилавка выходит. Знатная бабенка! – дед заговорщицки подмигнул, нарисовал руками что-то наподобие шара,  но при этом ничем собеседнику не помог.

Алексей, озадаченный рассказом местного старожила, пошел в магазин. Полуянова встала со стула, на котором сидела за прилавком и поздоровалась:

– Добрый день, Алексей Владимирович! Что-то редко вы к нам заглядываете. Вам как обычно? – женщина растянула губы в широкой улыбке, обнажая ряд неровных желтоватых зубов, выкладывая  десять буханок хлеба и пятикилограммовый мешок пшена для цыплят.

– Да, Нина, спасибо! – он впервые назвал ее по имени, что вдохновило женщину к дальнейшему флирту. Продавщица действительно не была прожженной жрицей любви. Она просто очень хотела замуж. А в этой глуши свободных мужиков не водилось. Дед Афанасий в расчет не шел. И она всячески стремилась завлечь в свой дом залетных молодцов, которые изредка появлялись то на охоту, то на рыбалку. А вдруг кому понравится в ее большой светлой избе с чисто выбеленной печкой да новомодным диваном в переднем углу, который она с муками и за большие деньги привезла из области.

Только мужики долго не задерживались. Спасибо, хоть по дому помогали. Вот и ученые, приезжавшие намедни, погостили и тоже уехали. Обижаться, правда, на них не стоит. Заплатили хорошо и телефончик свой оставили на всякий случай. Сказали, что интересного будет, звони.

А Раевского она знала очень давно. Он сразу ей приглянулся, как только она приехала сюда по распределению из кооперативного техникума. Только бравый военный появлялся здесь очень редко и на Нину должного внимания никогда не обращал.

– Нина, - он еще раз назвал девушку по имени, заставив ее сердечко биться чаще. – Мне тут ваша помощь нужна!

– Да, Алексей Владимирович, - она положила руку поверх его ладони, в которой он протянул ей деньги за хлеб, и игриво пошевелила бровями. С интернетом в глубинке было туго, поэтому деньги предпочитали наличные.  К сожалению, ожидаемой реакции не последовало. Он просто убрал ладонь с прилавка. Может, он не понял ее знаков? – Что вы хотели?

Раевский пару раз кашлянул, прочищая горло, и попросил:

– Понимаете, ко мне племянница городская приехала. А подходящей одежды с собой не взяла. А по тайге на каблуках ходить не удобно. Тапочки бы какие-нибудь удобные, да джинсы с футболкой.

– А размеры?

Он растерянно потер подбородок и протянул свою  пятерню:

– Нога у нее с мою ладонь. А джинсы… Наверное, самый маленький взрослый размер, который бывает.

– А что же вы ее саму не привезли, - Полуянова обиженно поджала губы. Откуда появиться племяннице, которой отродясь не водилось? Ох, темнит что-то полковник. – Померили бы, подобрали по размеру.

– Да у нее, – он задумался, чтобы соврать. – У нее прыщ на носу вылез. Она стесняется.

– А ей лет-то сколько? – Нинка не теряла надежды.

– Да восемнадцать недавно исполнилось. Девчонка еще совсем, – пожал плечами покупатель.

Продавщица насторожилась. Работая в магазине, женщина неплохо изучила людскую психологию. Полковник явно что-то темнил. Да ладно, бог ему судья! Она величественно выплыла из-за прилавка и медленно, покачивая объемными бедрами, словно внизу под белое платье в голубой горошек был подет кринолин, пошла к вешалкам с одеждой.