Большего страдания не было у Тамары, она думала, что умрет от собственных рыданий в тот момент, когда увидела свой подарок валявшимся в грязи, прямо в канаве у дома, где жила одноклассница.

Это было настоящее горе! Взрослый человек легче переживает трагедию, чем ребенок. Конечно, если это трагедия, а не фарс и не выдуманное страдание.

Тамара не знала, что переживает настоящую трагедию художника, непонятого и не принятого обществом.

Беда не приходит одна – вскоре погиб любимый отец. Он помчался на мотоцикле догонять свою жену, изводясь ревностью, мучаясь от неизъяснимой муки, и где-то на повороте машина не выдержала напора чувств и свернула на обочину.

Так маленькая Тамара познала сиротство.

Потом сгорел дом. На пожарище маленькая Тамара упорно отыскивала свои сокровища, безуспешно роясь в углях и головешках. Так в первый раз она познала чудо: ее сокровища не исчезли, они остались живы, ну, слегка обуглились и оплавились, но все также ярко и призрачно поблескивали сквозь чумазую пелерину.

Маленькая Тамара, такая же чумазая и обуглившаяся, как и ее украшения, счастливо копалась в обломках родного дома. Малочисленные соседи и родственники утешали обезумевшую от горя мать, они боялись, что придется поделиться углом с несчастной вдовой.

Делиться углом им не пришлось. Мать Тамары подалась в Питер, на железную дорогу, авось прокормит: скольких обездоленных прокормила та самая железная дорога, может, и на семринских погорельцев что останется.

После долгих хлопот и хождений по инстанциям мать Тамары выхлопотала комнату в огромной, многонаселенной коммунальной квартире на канале Грибоедова. Комната была крохотной и узкой, как все комнаты для обездоленных, всего девять метров (метр восемьдесят в ширину).

Соседей было столько в квартире, что они даже не были знакомы друг с другом. Многие не здоровались по утрам, не зная имени друг друга. Новых соседей приняли как лишнюю нагрузку, если бы комнату отдали в общее пользование – было бы лучше!

Мать Тамары пропадала на своей «железке», работа была ночная, и дочь подолгу не видела ее. В свою школу она попала по прописке. Школа была солидная и богатая, в ней учились дети со всего города.

Чтобы попасть в эту школу, родители годами стояли в очереди, задаривая дорогими подарками чиновников от народного просвещения. Дети приезжали в школу на «Волгах» и «Жигулях», других автомобилей в то время не было в Питере. Самой «крутой» машиной считалась, конечно же, «Волга».

В классе маленькая Тамара оказалась самой бедной и ничтожной. В школу она ходила пешком (рядом канал Грибоедова с коммуналкой), завтраки приносила самые захудалые.

Одноклассницы презрительно косились на девочку: как же, из бедной семьи. Спасло Тамару одно качество – ее склонность видеть мир через призму юмора. Все одноклассники носили почти что одинаковые фамилии: Тальберг, Гринберг, Фишберг, словно из одной большой коммунальной квартиры.

Несколько родителей были важными ювелирами, маленькая Тамара видела, как они забирали своих чад из школы.

Девочка усвоила много полезного, она поняла, что в этой жизни необходимо стать ювелиром, чтобы жить важно и богато, и, главное, нельзя никому завидовать. Тогда все будет хорошо!

С одноклассницами она подружилась, она им дарила немыслимые бантики и заколки, которые мастерила дома, в гордом одиночестве.

Ей никто не мешал: мать пропадала на своей железной дороге, соседи были счастливы, что брошенный ребенок не вертится под ногами и не ворует продукты на общей кухне.

Если бы Тамару Львовну спросили, как она научилась мастерить заколки и бантики, она не смогла бы ответить. Взяла какие-то штучки, ножницы клей, прищепочки – и получился яркий и необычный наряд для шляпки барышни. Такое украшение нестыдно надеть и богатой девочке из семьи питерского ювелира.