– Хорош.

Потом рассмеялся как-то странно и пробормотал ни к кому не обращаясь:

– Ну и ну. Вот жеж…

Поглядев на уже выкинувшего окурок Снегова и поспешно бычкующего сигарету Латышева, он перевёл взгляд на Морина.

– Моряк, хватай эту штуковину, и повалили в караул.

«Как обычно, – думал Морин, с брезгливым чувством поднимая с земли Маску. – Ну и тяжеленная, падла».

6

Лейтенант Воронин сидел один в комнате начальника караула и читал Чейза. Он не особо уважал чтиво, но больше заняться было нечем. Если бы жена не подсунула ему эту книженцию, он бы сейчас вообще умирал от скуки. Хотя и с книгой до веселья далеко. Можно было бы конечно поспать, но за неделю он уже выспался на месяц вперед, а лежать и смотреть в когда-то белый потолок тоже было уже выше его сил. А читал он медленно, так что этой книжонки как раз должно хватить до конца гарнизонки, чтобы совсем не закиснуть.

Шаги на крыльце заставили его оторваться от буквы «о» в слове «пошёл». Заскрипела открываемая дверь, и Воронин поднял взгляд в сторону окна над пирамидой с автоматами отдыхающей смены. В окне показалась физиономия Осокина.

– Товарищ лейтенант, мы закруглились.

Воронин кивнул.

– Много еще осталось?

– Да нет, – протянул Осокин. – Следующая смена, пожалуй, уже и закончит.

– Хорошо, – опять кивнул головой Воронин. – Идите, отдыхайте, подниму за полчаса до смены, чтобы успели поужинать.

– Хорошо, товарищ лейтенант, – согласился Осокин и было уже отошел, но вдруг снова вернулся к окошку.

– Товарищ лейтенант.

Воронин оторвался от буквы «л».

– Что?

– Товарищ лейтенант, – голос Осокина звучал чуть хрипловато, – посмотрите, что мы там выкопали.

Воронин попытался изобразить на лице первую степень заинтересованности.

– Что?

– Морин, – крикнул Осокин. – Тащи её сюда.

Перед окошком показалось вспотевшее лицо Морина.

– Не сюда, баран, в комнату заноси, – заскрипел на него Осокин.

Морин ввалился в дверь, потоптался в нерешительности, потом подошел к столу и молча положил на него Маску.

– Что это? – успел спросить Воронин перед тем, как взглянул на неё.

Морин виновато улыбнулся и покосился на Осокина. Тот злорадно ухмылялся.

Воронин сидел и чувствовал, как волосы у него на затылке медленно встают дыбом. От этой штуковины исходила волна такого ужаса, какого Воронин никогда раньше не смог бы себе даже и представить. Он просто не предполагал, что ему может быть так страшно. Особенно без видимой на то причины. «Мне страшно», – отстранённо подумал Воронин и тут же ужаснулся от мысли, что, по всей вероятности, сходит с ума. Сознание странным образом раздвоилось. Вторая часть «я» Воронина уже готова была в панике упасть на дно бездонного чёрного колодца и сжаться там в комок вслед за первой, когда голос Осокина раздался, как ему показалось, над самым ухом.

– Товарищ лейтенант, что с вами?

Воронин отвернулся от Маски с такой скоростью, словно её вид жёг ему глаза.

– Нет, ничего. – Хрипло сказал он. – Идите, отдыхайте.

Немного подумав, он как-то странно усмехнулся и добавил:

– Интересная штуковина. Пусть пока здесь полежит. Возможно, какой-нибудь там музей вынесет вам благодарность.

– Может быть, – с не менее странной усмешкой ответил Осокин.

7

Конев шел сразу вслед за Голубевым. Под ногами противно поскрипывали полуистлевшие деревянные трапы периметра, по правую сторону тянулся надоевший выше горла досчатый забор с колючей проволокой. Вот уже год через сутки на сутки он заступает в этот чёртов караул, кроме того, это уже вторая гарнизонка. Что такое гарнизонка? Это две недели: караул, периметр, вышка, периметр, караул, периметр, вышка… И так далее. Целыми сутками, сутками, не днями – одно и то же. Едет, едет потихоньку башня от такой службы.