– Кир из Небесных Людей? – спросил один с чёткой расстановкой слов и артикуляцией.

– Это я, – сделав шаг вперёд, представился я.

– Сдайте оружие. Вы арестованы.

На краткое мгновение мне почудилось, что пространство вокруг нас словно заволокло тенью, а сердце вдруг провалилось в пустую бездну холодного космоса. В тот же миг я заметил, как Соболь чуть напрягся и положил правую ладонь на рукоять своего техномеча, готовый выхватить оружие при первом же движении со стороны стражников. Ами не отставала от него, словно невзначай поправив свою саблю – было видно, что она готова броситься в бой. Чор тоже не остался в стороне: я услышал короткое, злое ругательство, сорвавшееся с его губ почти неслышно.

– За какой такой проступок? – произнёс я с отчётливым холодом в голосе, стараясь изо всех сил удержать ускользающую от меня выдержку и не дать страху выйти наружу.

В ответ капрал-ветеран скривил своё лицо, словно чувствовал себя высшим судьёй, но при этом демонстративно состроил постную мину.

– Вы отказываетесь сдать оружие? – спросил он таким тоном, будто прочёл смертный приговор.

– Никак нет, – покачал я головой, стараясь, чтобы это движение выглядело спокойно, – готов подчиниться вашим требованиям.

– Тогда сдайте оружие и следуйте за нами… – прозвучала следующая команда.

Лейбгвардейцы не вымолвили больше ни слова и стояли молчаливой стеной, как каменные изваяния, словно были не людьми, а механизмами. Я понял, что расспрашивать их – терять время впустую. Делая над собой усилие, я расстегнул ремень и аккуратно передал меч и револьвер Ам’Нир’Юн, которая всё это время стояла рядом в напряжённом ожидании.

– Увести! – отрывисто скомандовал старший, кивнув своим подчинённым.

Они шагнули ко мне, выхватив из-за пояса тяжёлые наручники. Я не оказывал сопротивления: в конце концов, у меня имелась робкая надежда, что это всего лишь временный арест или какая-нибудь формальная проверка. И всё же непрошеная тревога уже скручивала нутро, словно раскалённая пружина, готовая в любой момент сорваться и пронзить насквозь.

Металлические браслеты громко щёлкнули на моих запястьях, я почувствовал, как леденящий металл впивается в кожу. Лейбгвардейцы жёстко рванули меня за руки, и мы зашагали прочь от пристани. Наши шаги отдалённым эхом отдавались в сумрачном пространстве порта, и эти звуки усиливали тревогу внутри.

Вскоре мы свернули с центральных улиц, оставив позади шумную суету Аркадона. Узкие переулки тонули в полумраке, воздух здесь пропах сыростью и плесенью, а стены древних строений нависали над нами. Тишина вокруг становилась всё гуще, точно мы пробирались в сердце заброшенных казематов. Пришло отчётливое понимание, что наши планы – обустроить небольшое поселение и выбраться из суеты цивилизации – были отложены на неопределённый срок.

Наконец, стражники привели меня к массивной железной двери. Она выглядела так, будто пережила не одно столетие: изъеденная ржавчиной кромка и тусклые шляпки клёпок придавали ей древний вид. Раздался протяжный скрип, когда её распахнули. Меня грубо втолкнули внутрь, и грохот от захлопнувшейся створки отрезал меня от света.

Накатило тягучее чувство дежавю. Я отлично понимал, что это иная темница, на другом ярусе, но всё выглядело донельзя знакомым. Несокрушимые стены, холод, влажная роспись плесени на каменных блоках – обстановка куда как знакомая. Единственным источником света в камере была крохотная щель под самым потолком, из которой лились скудные лучи игг-древа, едва освещая мокрые пятна на стенах.

Я опустился на корточки, прислонившись спиной к прохладному камню. Пара капель воды, сорвавшись со свода, упала мне на плечо, растекаясь липкой влагой по ткани. В голове роились догадки – может, меня по ошибке арестовали. Я неплохо знал законы Поднебесного Аркадона, в принципе, они особо ничем не отличались от обычных правил человеческого общества. Со своей спецификой, конечно… Тем не менее были они вполне терпимыми. Но после падения Дома Стерн порой хватало чьего-нибудь доноса, чтобы обвинить любого в «государственном» преступлении. Неужели я стал жертвой навета? В такой поворот верилось с трудом, так как я толком никого не знал в Аркадоне, да и появлялся в нём крайне редко. Едва ли кто-то меня запомнил настолько, что решил написать кляузу.