Артур открыл блокнот и начал перелистывать странички.

– Вот, помнишь Петьку Дрыныча? Он с нами в поход на первом курсе ходил. Такой рыжий парень, умный, но любил ковыряться в носу.

Я с трудом вспомнила Петьку и тот единственный поход, в который меня взял с собой Артур. Мы ездили на электричке в Ивантеевку, разбивали там палатки и играли в разные смешные игры. Ребята бренчали на гитаре, а Артур пел песни Боба Марли. Причём у него прекрасно получалось.

Откуда он знал столько песен этого человека с Ямайки, который к тому же уже давно умер, я никак не могла понять. Для меня они звучали впервые. Тогда молодёжь из моего окружения больше слушала Цоя, «Сплин», Чижа, ну, или попсу. Тут же в лесу, в Ивантеевке, звучал хрипловатый голос Боба Марли, блестяще имитируемый Артуром. Мне казалось, что эти песни из другого мира, с другой планеты.

Я сказала, что вспомнила Дрыныча, и тогда Артур прочитал мне вот что:

После того как Артур закончил, он сделал паузу, чтобы посмотреть на мою реакцию.

Я же хлопала в ладоши и смеялась от души. После эпиграммы Артура в мою память тут же вернулся рыжий забавный парень, который очень быстро говорил и постоянно ковырял в носу. При этом Петька обладал энциклопедическими знаниями почти по любому вопросу и постоянно сыпал научными терминами, от чего окружающие быстро начинали скучать.

Мне тут же вспомнилась одна из умных фраз Петьки, которую он многозначительно и совершенно серьёзно произнёс однокурснице Юле.

Он приблизился к ней и сказал что-то типа: «Мы с тобой будто атом. Ты – отрицательно заряженное ядро, а я положительно заряженный электрон».

Я повторила эту фразу, изображая серьёзное лицо Петьки. После этого уже мы оба с Артуром смеялись от души.

Не думаю, что у меня получилось как-то смешно, скорее, неуклюже. Я знаю, что не умею шутить. Думаю, что Артур смеялся именно над этой неуклюжестью – да не важно. Главное, что нам было весело.

Посмеявшись до коликов в животе, я попросила прочитать ещё что-нибудь. Тогда Артур с выражением нараспев прочитал эпиграмму про сокурсницу Таню.

Я видела девушку однажды на студенческой вечеринке, где она пела. Девушка была низенького роста и очень худенькой, но при этом обладала потрясающим высоким и нежным голосом.

Стихотворение опять было в точку. В обычной жизни на Таню никто не обращал внимания. Её, действительно, часто не замечали, но стоило начать петь, как все переставали дышать, наслаждаясь каждым звуком.

В тот вечер Артур прочитал мне ещё несколько стихотворений, и каждое было гениальным. Я хотела слушать его всю ночь, но поборола себя и попросила, чтобы он прекратил, потому что надо было заниматься.

Артур, честно сказать, тоже испытывал наслаждение, делясь своим тайным творчеством, ведь больше слушателей у него не было. Я предложила переименовать «эпиграммы» в «хэппиграммы» от английского слова «happy» – счастливый.

Просто мне показалось, что его стихи не похожи на те, что писал Лермонтов, потому что они не содержали издёвки, а были добрыми. Меня же стихи приводили в состояние восторга – от того и happy.

Он согласился. Потом я предложила ему попробовать опубликовать стихи в каком-нибудь детском журнале, но Артур сказал, что не относится к этому серьёзно, что это «так, баловство от скуки» на лекциях, когда преподаватели повторяли материал, который он уже давно усвоил.