Мне так не хотелось спать. Когда он вышел, я прильнул к окну, пытаясь вновь увидеть Луну, лунных жителей и ту девочку, но небо было затянуто тучами и ничего не было видно.
Когда Артур закончил, я обратила внимание на то, что на его столе лежала энциклопедия по астрономии. Он увлекался этой наукой всё оставшееся время, что учился в школе. Он даже подумывал стать космонавтом и слетать на Луну. Возможно, мир бы узнал ещё одного великого космонавта, ведь Артур непременно бы стал таким, ведь всё, к чему он прикасался, становилось шедевром.
Космонавтом Артур не стал, потому что тягу к космосу перевесила детская мечта лечить людей. Он одновременно с астрономией увлекался химией, биологией, ночами читал энциклопедии по медицине. В десятом классе Артур с лёгкостью поступил на подготовительные курсы первого меда. Когда окончил школу, его с радостью приняли на лечебный факультет, предрекая славу великого врача.
Мне тоже очень-очень хотелось лечить людей и быть кому-то полезной. Только я мечтала работать с детишками, но потянулась за Артуром. Просто ещё больше мне хотелось, чтобы с ним вместе. Понимаете?
Я много занималась, но наука давалась очень тяжело. Экзамены в институт провалила, пришлось идти в колледж. Хорошо, что туда приняли, – это счастье. Но речь не обо мне.
Я спросила у мамы, есть ли жизнь на Луне. Она сказала, что нет.
Позднее мне родители рассказали, что Артур в подростковом возрасте часто ходил во сне, у этого заболевания есть специальный термин – сомнамбулизм.
Хэппиграммы
Когда Артур начал учиться в институте, мы почти не виделись. Он проводил целые дни или на лекциях, или в библиотеке, или дома за учебниками и чтением статей в интернете. Конечно, он учился лучше всех, потому что решил, что медицина – это дело его жизни, и вкладывал себя всего в то, чтобы стать настоящим профессионалом.
– Какие мы с тобой счастливые! – как-то сказал он, когда мы случайно пересеклись на лестничной клетке.
В тот момент я умирала без сна, отдыха и еды, готовясь к сессии, и никак не могла поддержать его настроения. Мне казалось, напротив, что я самый-самый несчастный человек на свете, потому что для меня было невозможным осилить и понять такое большое количество информации в столь короткий срок. Это как в пыльной воде купаться – вроде бы буквы все знакомые, но смысл не виден. Честно сказать, в такие моменты я радовалась, что не училась в институте, ведь там нагрузка во много-много-много раз больше. Ну, вы понимаете.
– Почему же мы счастливые, по-твоему? – сказала я, не сумев сдержать сарказма в голосе.
– Мы изучаем самую полезную в мире профессию! Мы будем помогать людям! – сказал он так же торжественно, как произносил свои речи во время детских игр в графа Дракулу.
Я выжала из себя улыбку и закрыла дверь, сказав, что должна готовиться к экзаменам. Тогда меня разрывали два чувства. С одной стороны, он был, безусловно, прав, медицина – это то, чем хочу заниматься. С другой стороны, в тот конкретный момент, ощущая груз предстоящей зубрёжки, я вовсе не чувствовала себя счастливой. Да, такое бывает. Что ещё сказать?
У Артура не было друзей в институте. В то время, когда студенты пили пиво в общаге и зажигали с девочками, он занимался. Тяга к знаниям – это лишь одна из причин, вторая, думаю, – это его недоверие к людям, которое не только не ослабло, но, наоборот, мне казалось, увеличилось.
При всём при этом однокурсники к нему относились хорошо, потому что он всегда был со всеми весел и приветлив, любил пошутить. Его даже приглашали в команду КВН, но он отказался, ему это было просто не интересно.