Неожиданно девушка дернула его и они, свернув поперек движению потока, побежали по узкой дорожке между двумя дворами. Вслед им посыпалась брань и ругательства пьяных мужиков, которых Яромир, по своей неуклюжести, растолкал плечами.

Когда шум толпы остался далеко позади, девушка все-таки отпустила Яромира. Он потерял опору, но каким-то чудом сумел устоять на ногах.

– Проводи меня домой. Тут недалеко.

Рыжая поманила Яромира за собой и принялась кружить сарафаном, от чего того еще больше замутило.

– А родители? Не потеряют они тебя?

Яромир старался не смотреть на неё и как-то отвлечься от подступившего к горлу кома.

– Мать то?! Нет ей до меня дела. Поверь, она ухом не поведет, даже если леший утащит. – она потянула Яромира за руку. – Пойдем!

Дальше они шли медленно и молча, слушая мелодично поющих сверчков, да любуясь необычайно ярким звездным небом, которое можно было наблюдать только на в ночь на Ярилин день.

Было почти как в сказке, если бы отдаленные крики и звуки музыки не доносились со стороны дома Еремы.

Яромир не знал с чего начать разговор, да и она, видимо, тоже не особо-то и хотела болтать, но все-таки нарушила молчание первой:

– Тятьки у меня уж давно не стало. Вы со стариком как раз того упыря отловили, что его в лесу на охоте подкараулил. – начала рыжая. – Теперь же матушка моя только спит и мечтает, как бы меня замуж поскорее выдать, чтобы я ей жить в удовольствие не мешала. Сама сейчас, поди, опять этому Добромилову помощнику глазки строит… и рожа у него мерзкая. Единственное до чего ей дело есть – это его тугой кошель. И, конечно же, сын охотника – Патша, которого она так желает видеть своим зятем…

– Звать-то тебя как? – перебил Яромир, не хотевший слушать про деревенские страсти. – Я вот – Яромир.

– Да все знают кто ты, богатырь. Сын старого отшельника, охотника на нечисть всякую. Как же вас там сторожила кличет? А, «лихо лесное»!

– Имя.

– Какой серьезный… – девушка рассмеялась и снова принялась кружить вокруг Яромира. – Верея я!

– Ну так вот, Верея, – Яромир пригрозил девушке пальцем. – Нет у меня ни мамки, ни папки, а старик меня растил, кров давал, еду и одёжу. И на лихо мы не похожи! В наших краях тварь такая не водится.

– Раз не тятька, чего ж тогда тебя по лесам прячет? Или от кого? Чего он такого красавца на цепи держит, как пса дворового? И почему сейчас одного пустил?

– Вот сама иди и спроси… – обиженно ответил Яромир.

Он и сам ответов на эти вопросы не знал.

– А ты скажи, где живете? Я и пойду!

Девушка крепко прижалась головой к руке Яромира.

– Знамо где – в лесу, а показать – никак. Тайна. Старик сказал, что с Иным миром меня познакомит, если кому хоть слово скажу.

– Ну и не говори, больно надо! – Верея фыркнула и отвернулась. – Вот и изба моя.

Она указала пальцем на старый четырёхстенник с двумя окнами.

Яромир приметил, что за дворик был очень скромным и никто за ним особо не ухаживал: завалившаяся банька, поросший мхом колодец и совсем уж прогнивший пригон.

Верея запрыгнула на деревянные прясла невысокой ограды и, подтянув Яромира поближе, обняла его за шею. Лунный свет упал её на лицо, а в глазах заплясали зелёные огоньки, от которых Яромир был не в силах оторваться.

Неожиданно Верея припала к губам Яромира.

На мгновение его тело обмякло, но тут же прилив страсти позволил прижать её крепче к себе.

Со стороны свадьбы послышалось громкое пение, да так неожиданно, что Яромир вздрогнул и повернулся в сторону доносящегося звука.

По спине снова пробежало неприятное чувство приближающейся опасности.

– Сейчас, наверное, платок снимают, да на первую ночь провожать будут, – сказала Верея, вслушиваясь в крики и возвращая внимание Яромира.