- Иди-ка ко мне, нежная...
- Что ты делаешь, что делаешь, - дрожащими губами бормотала Синильга, чувствуя, как его ладони разжались, отпустили ее запястья и теперь скользят по ее гладкой гибкой спине, чуть массируя ее напряженные плечи, сжимая атласные бока, обхватывая талию, ныряя под упругие ягодицы и коварно, нетерпеливо поглаживая меж ее разведенных ног так, что она вскрикивала от бессовестных прикосновений его пальцев. Его губы прижались к ее губам, и Синильга сама не заметила, как ее руки послушно легли на его плечи, обняли, ласкаясь, нетерпеливо стаскивая прочь с него рубашку.
- Ты же говорил, - шептала она между лихорадочными, жадными поцелуями, подставляя блаженно под его ласки шею, грудь, - что я мерзкая и грязная... дымом горьким пахну... и рыбой...
Ее пальцы зарылись в его пшеничный волосы, она почувствовала, как он подхватил ее и осторожно уложил ее маленькое стройное тело в меха, жарко лаская ее грудь губами.
- Я лгал, - пробормотал он, с каким-то отчаянием прижимаясь лицом к ее мягкой коже, - я сказал неправду. Не дымом и не человеческим грязным жильем ты пахнешь. Снегом. Чистым снегом ты пахнешь, нежная...
Их губы снова слились в поцелуе - страстном, безумном, - словно оба изголодались по ласке, словно только в этом поцелуе они и могли дышать и жить.
- Маленькая колдунья, ты приворожила меня, признавайся?!
Синильга, словно обезумев, прижалась со стоном к Кристиану, крепче обхватила его тонкими руками. Ласкаясь, словно дикий зверек, она покрывала его лицо поцелуями, и он отвечал ей тем же, ладонями разглаживая ее светлые гладкие волосы. Со страстью поцеловал ее в губы, и она застонала, чувствуя, как его язык прикасается к ее языку, лаская откровенно, совершенно развратно, глубоко проникая в ее рот, так, что у девушки живот сводило сладкой судоргой и она сжимала ноги от этой сладкой муки.
- Вся моя будешь, маленькая колдунья. Всю тебя возьму. Всю...
Кристиан поднялся, рывком перевернул девушку на живот, ладонями обнял круглую упругую попочку, жадно поцеловал теплую ягодицу, чуть куснул, мягкую, соблазнительную.
- Дразнила меня, да? Нарочно дразнила! Сейчас за все ответишь...
Движения его были неторопливы, плавны. Он целовал и покусывал ягодицы девушки, языком ласкал мокрую дырочку, пульсирующую от желания, заставляя девушку вскрикивать, а его рука вкрадчиво, осторожно поглаживала изнывающую Синильгу меж разведенных ног. Кристиан прекращал свои поцелуи, замирая, вслушиваясь в хриплое, сбивчивое дыхание девушки, его рука нащупывала напряженный клитор меж аккуратных, маленьких губок, скрывающих лоно девушки. Пальцы его двигались настойчивее и быстрее, и тогда спина Синильги начинала извиваться, девушка нетерпеливо двигала бедрами, постанывала жалобно, дрожала мелко-мелко от каждого прикосновения, так, что все ее сильное тело сжималось, словно сведенное судорогой. Тогда Кристиан тихо смеялся, его рука отпускала дрожащую девушку и он снова склонялся над ее телом, снова жадно целовал ее подрагивающие ягодицы, а она стонала - жалобно, разочарованно, - выпрашивая ласки, извиваясь в удерживающих ее руках.
- Что, не нравится, когда дразнят?
В голосе Кристиана слышался смех, и Синильга, не вынеся очередной пытки, подскочила, извернувшись, толкнула его и прыгнула ему на грудь как опасный гибкий зверек.
- Забыл, с кем дело имеешь, Сердечный Брат Короля! - куснув его за губу, прошипела она, крепко обнимая его бедрами и бессовестно возясь, прижимаясь низом живота, наполненным тяжелой пульсацией, к его паху, к его возбужденному члену. - Не ты здесь самый опасный!