Росомаха напрягся. Кажется, он просто оказался пешкой в игре сильнейших мира сего. Что за звезда? Новая рабыня во дворце? Или элитная куртизанка? Да какая разница, сейчас не до женщин вовсе!

Музыканты снова заиграли, и на пару минут он все-таки расслабился. Все равно ничего не изменится, стоит подыграть, а потом сделать то, что собирался.

В проходе показались силуэты стражников, толкающих перед собой девушку, и Росомаха понял, что уже видел ее во дворце. Почти обнаженная, в одной лишь нательной рубашке, она не имела рабских браслетов. Длинные темные волосы растрепались, прикрывая лицо, но даже за упавшими на глаза локонами он видел обозленный взгляд дикой кошки.

Тонкая фигурка извивалась в руках мужчин, которые не обращали внимания на ее сопротивление. Девчонку поставили между Росомахой и императором, потом по приказу Риасмаса с нее мечом срезали рубашку, и несчастная пленница вся сжалась под пристальными взглядами собравшихся.

– Девственница для победителя. Ты ведь знаешь, что это означает? – хрипло рассмеялся Риасмас, довольный своей выходкой.

Росомаха знал, что не может отказаться от девушки, ведь это означало бы, что он отказывается от милости императора, от его дара. Это являлось бы прямым оскорблением владыки, а оно каралось немедленной смертью.

Заметив возмущенный взгляд таггира, к нему тут же бросились четыре охранника, подбили под ноги, свалив на пол. Холодное лезвие меча коснулось шеи мужчины. Он мог бы отбросить их в стороны. Но за дверями скрывался целый отряд вооруженных солдат, а у Росомахи не было даже короткого тага, ведь все оружие сдавалось после боя или тренировки.

– Здесь и сейчас, – насмешливо произнес Риасмас. – Уберите клинок. Думаю, он пока не понадобится. Возьми же ее, таггир, у тебя есть час, чтобы справиться с этой девчонкой. Твое время пошло!

Его оставили в покое. И Росомаха вскочил на ноги, недовольно глядя на охранников, которые держали слабую девушку за тонкие запястья. Казалось, они вот-вот сломают их своими ручищами. Подонки! Да как так можно?!

Империя, погрязшая в разврате, прикрывающая пороки красивыми словами и изданными ее правителями законами. И Риасмас – всего лишь яркий представитель этой системы. Не первый и не последний, убивший когда-то собственного дядю ради трона.

– Она все равно умрет во время завтрашней казни, Ваше Императорское Величество… – донеслись до таггира слова мага, решившего вмешаться в обстановку.

– Хочешь на ее место, Сэнктин? – поднялся император с кресла и подошел, чуть прихрамывая, к бассейну, а затем поманил за собой обнаженных рабынь. – Прыгайте, мои милые. Мы и отсюда увидим все, что нужно.

На лице таггира не дрогнул ни один мускул, но в душе пронеслась буря чувств, когда он увидел испуганный, умоляющий сделать хоть что-нибудь, взгляд серых глаз. Охранники развели в стороны руки девушки, которыми она тщетно пыталась прикрыться. Не выдержав, она громко закричала: «Чтобы вы все сами сдохли, твари!»

«Тихо, девочка! Тихо!» – думал Росомаха, медленно приближаясь к ней.

Он отстранил от нее мужчин, затем поднял пальцами одной руки подбородок, второй же рукой поправил волосы, чтобы посмотреть ей в глаза. Она дернулась, пытаясь ударить таггира, но он успел перехватить ее ладонь, плотно сжав в своей.

– Послушай меня, – прошептал он с придыханием. – Мы все равно умрем.

Она молча сглотнула, глядя таггиру в глаза. Стражники наконец-то оставили их в покое и отошли, посматривая на Росомаху со стороны и тихо посмеиваясь. Рабы наблюдали за происходящим с безразличием. Сэнктин о чем-то думал, сжимая кулаки и тихо ругаясь себе под нос. Брут смотрел в упор, не желая упустить ничего интересного.