Я не понимаю, что происходит, но механически поднимаюсь и следую за ним, будто в трансе. Мы идём по длинному коридору, освещённому холодным светом ламп. Каждая дверь, мимо которой мы проходим, кажется мне входом в мой личный ад. Наконец, полицейский открывает одну из них, жестом указывая на вход.

Внутри – он. Мужчина лет тридцати, с идеально уложенными чёрными волосами и такими же холодными, чёрными глазами. Он сидит в большом кожаном кресле, словно на троне, и курит, лениво выпуская дым. Его взгляд скользит по мне, как по товару.

– Малышка, иди сюда, – говорит он, хлопая рукой по своему колену, призывая меня.

Меня накрывает волна отвращения. Холодный пот струится по спине, и мне хочется просто раствориться, исчезнуть. Я стою на месте, но, когда за мной с глухим щелчком закрывается дверь, страх подталкивает меня сдвинуться.

– Не заставляй меня повторять дважды, Малышка, – его голос становится ледяным.

Я сглатываю и, с трудом переставляя ноги, подхожу ближе. Его взгляд прожигает меня насквозь, а улыбка на губах – словно у хищника, готового к прыжку. Он ждёт, что я подчинюсь, и я… подчиняюсь.

– Хорошая девочка, – выдыхает он, отправляя клубы дыма прямо мне в лицо. – Я тебя выкупил.

Эти слова звучат как приговор.

– Что это значит? – мой голос дрожит, словно я уже знаю ответ, но всё равно боюсь его услышать.

Его рука скользит по моему бедру, и я замираю, словно окаменев.

– Это значит, что ты теперь должна мне крупную сумму. Полмиллиона долларов, Малышка, за то, что ты не окажешься за решёткой.

– У меня нет таких денег, – шепчу я, чувствуя, как его пальцы становятся всё более настойчивыми.

– Значит, будешь отрабатывать, – он говорит это так спокойно, словно всё уже давно решено. Сигарета зажата между его зубами, и этот образ будто бы создан для кино – пафосный, харизматичный. Но у меня внутри всё сжимается от ужаса и отвращения.

– Ты поедешь со мной, – его голос не терпит возражений. Он хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза. Я чувствую, как мои силы исчезают. Я просто киваю. Я больше ничего не могу сделать.

– А сейчас, – он резко кладёт меня животом на холодный деревянный стол, и я понимаю, что это только начало.

– Прошу, не нужно, – слова срываются с моих губ, полные отчаяния.

Он не слушает. Словно хищник, получивший добычу, он действует грубо, быстро. Его рука дёргает за пояс моих лосин, снимая их одним движением. Его пальцы касаются моей обнажённой кожи, грубо вторгаясь в моё пространство.

Я чувствую, как слёзы текут по моим щекам, горячие, солёные, бессильные. Его действия причиняют мне боль, отзываются в каждом нерве. Я упираюсь лбом в холодное дерево стола, закрываю глаза, пытаясь вычеркнуть этот момент из реальности, но всё бесполезно. Это уже делали со мной.

Он насыщается мной, своей добычей, а я? Я просто жду, когда этот кошмар закончится.

Когда он заканчивает и его тяжёлое дыхание срывается на выдох, я чувствую, как он обрушивается на меня всей своей тяжестью. Его тело, горячее и липкое, прижимает меня к бортику, и я не могу дышать. Не только из-за его веса, но и из-за того, что внутри меня всё сжалось, будто превратилось в камень. Горячее жжение на шее от его зубов сменяется влажным дыханием. Я чувствую, как его губы шевелятся, что-то шепчут, но я не слышу. Гул в ушах заглушает всё вокруг, даже его голос – бессмысленный, мерзкий. Я не слушаю. Я просто существую в этом моменте, как пустая оболочка.

Когда он выходит из меня, всё, что остаётся – это боль. Не только физическая, а гораздо глубже, словно внутри что-то оборвалось. Я чувствую, как он лениво отталкивается от меня и ложится на спину, вода поддерживает его расслабленное тело. Меня уже не поддерживает ничего.