– Что беспокоит тебя, дитя мое? – выдавил из себя Миртиан стандартную ритуальную фразу.

– Проклятые демоны грызут мою спину, – простонала женщина. – Руки и ноги отнимаются. Сил нет терпеть больше.

Волшебник ничего не ответил. Дождавшись, когда его помощницы займут свои места с восточной и западной стороны круга, он поднялся на постамент. Меч ярко засиял в его руке цветными волшебными рунами, и маг принялся чертить им в воздухе магические знаки ограждения севера, востока, юга, запада, неба и земли. Аколиты зажги жаровни, голубой магический огонь которых, перешел на канавки круга и пентаграммы, усеянные магическими знаками, озаряя присутствующих яркими синими всполохами. Из круга ввысь, к куполу потолка, вырвалась защитная пелена барьера, изолировав мага и женщину от окружающего мира.

Меркос убрал меч в ножны и присел на корточки возле женщины. Шепча заклинания на древнем магическом наречии, он воздел над ней свои руки. Энергетические вибрации прошли по телу волшебника, и его ладони озарились легким голубоватым свечением. Исцеляемая подопечная слабо застонала от боли, почувствовав энергию мага на своем теле. Маг усилил сияние рук, и стал водить ими над спиной, шеей и поясницей. Боль ослабла, и женщина, успокоившись, стала постепенно расслабляться. Маг убрал свое заклинание «исцеляющие руки», и криво усмехнувшись, достал магический жезл.

Тишину зала разорвал душераздирающий вопль женщины, когда жезл мага резко и безжалостно стал впиваться в ее позвоночник. Ее руки и ноги судорожно забились в кандалах, а тело, извиваясь змеей, стало выгибаться и скользить по плитам, пытаясь уползти от боли, пока, наконец, не выгнулось дугой и с последним хриплым воем, внезапно ослабло. Маг провел несколько энергичных пассов своим жезлом над неподвижным телом, пока воздух не заколебался и не потяжелел. Тогда волшебник рубанул по нему жезлом – раздался легкий хлопок, и женщина исчезла. Спустя мгновение она появилась вновь, но уже повернутая к магу лицом.

Алмазный кристалл наконечника жезла стал постепенно разгораться белым сиянием, меняя прежнее сияние синевы. Маг поднес его ко лбу женщины, потом опустил его к шее, начертал знаки между грудей, и с усилием воткнул его в живот, чуть ниже пупка. Женщина с диким воплем очнулась, ее тело завибрировало и приподнялось над плитами, насколько позволили кандалы. Из ее пупка заструился сероватый дымок проклятия. Маг ловким движением руки сорвал с пояса магическую ловушку и быстро поднес ее к проклятому дымку. Щелкнули шторки ловушки, и она с шипением и завыванием втянула в себя проклятие.

Дело было сделано. Миртиан теперь с любопытным удовлетворением разглядывал тело своей подопечной – грудь, соски, живот, бедра. На мгновение его глаза озарил легкий эротический блеск. Он усмехнулся самому себе, и, отогнав посторонние мысли, стал проводить закрытие ритуала.

Когда жаровни погасли и магический барьер спал, на постамент зашли аколиты с кувшинами святой воды. Вылив ее на подопечную, они принялись освобождать ее от оков. После всего пережитого, она оказалась настолько слаба, что пришлось спускать ее в зал подготовки на импровизированных носилках из плаща. Здесь волшебник оставил ее на попечение своих помощниц, и вернулся в зал приема.

Зал пустовал. Второй маг-адъютор Аннета Ветрицкая фольварка Палмус была так же занята, проводя ритуал исцеления в своей башне. Миртиан подошел к раскрытым настежь окнам с восточной стороны зала, где стоял большой письменный стол и уселся в кресло, откидывая капюшон с головы, и вытирая лицо впитывающими салфетками. Его рассеянный взгляд упал на увесистый томик книги посещений. Кожаная обложка книги, инкрустированная золотыми орнаментами, оказалась запачканной грязными пятнами. Применять заклинания очищения было лень, и, оставив это грязное дело для чистюли Аннеты, он решил внести последнюю запись о ритуале за сегодняшний день. Его волшебное перо, вероятно, тоже устало за целый день работы, и несколько раз ударилось о склянку с чернилами, оставив пару клякс на пожелтевшем пергаменте. Закончив писательскую деятельность, оно, облегченно вздохнув, плюхнулось в свою подставку.