– Я что, похож на маньяка?

– Не очень. – Барсук Старший внимательно оглядел пингвина. – Но вы и на птицу не слишком похожи, а тем не менее птица. Ну так и что же привело вас в Дальний Лес?

– Пожалуй, тяга к приключениям. Это у меня профессиональное.

– Вот как? И кто же вы по профессии?

– Я акулист. Специалист по акулам. Опасный и безжалостный зверь акула, не так ли?

– Насколько мне известно, именно так, – кивнул Барсук Старший.

– И именно поэтому я обожаю работать с акулами. Люблю опасность и приключения.

– И как же именно вы с ними работаете? – Барсук недоверчиво оглядел каплевидного, гораздо более жирного, чем он, Старший, Кинг-Пинга.

Юная Барбара поставила перед Барсуком и Кинг-Пингом «Пень-Колоду» средней трухлявости, порцию солёных улиток и графинчик мухито.

– О, я их отманиваю. Когда в каком-нибудь море или океане акулы подплывают слишком близко к берегу и принимаются пожирать невинных отдыхающих зверей, меня вызывают. Акулам я кажусь очень лёгкой добычей. Они вот так же презрительно на меня смотрят, как вы сейчас посмотрели.

– Но я не…

– Смотрели, не спорьте. Мол, что эта глупая жирная птица может противопоставить профессиональным убийцам? Но я только с виду такой. И только на суше. В воде я исключительно эффективен, ловок и быстр. Поэтому я отманиваю акул. Им кажется, что я бестолковый, неповоротливый и питательный. Они направляются в мою сторону. Я подпускаю их достаточно близко, а потом стремительно отплываю. Они за мной гонятся. Так, метр за метром, километр за километром, я увожу их всё дальше от берега…

– Потрясающе!

– Спасибо, – скромно потупился Кинг-Пинг.

– Это я вообще-то про «Пень-Колоду». Потрясающе вкусные, жирнющие в ней сегодня личинки… Как вам улитки?

– Если честно, – Кинг-Пинг почмокал и похрустел длинным чёрным клювом, – селёдка нравится мне куда больше.

– Вам не нравятся наши улитки?! – изумилась Барбара. – Может быть, это потому, что вы едите их вместе с домиками, мистер Кинг-Конг?

– Кинг-Пинг!

– Их следует выковыривать из домиков, и тогда вы ощутите нежнейший, тончайший вкус. А так у вас домики хрустят в клюве – и никакого удовольствия.

– Селёдку я ем с костями, рачков – с панцирем, а удовольствия – море, – возразил Кинг-Пинг.

– Что ж, моря у нас тут нет. – Барсук Старший выковырял из гнилого пня и отправил в рот большую аппетитную личинку. – И селёдки нет. И рачков. И даже акулы, представьте себе, не водятся. Исключительно неподходящее место обитания для зверя ваших привычек и профессии.

– Это точно. – Пингвин хрустнул улиткой. – Придётся менять привычки. И обучаться новой профессии. У вас в полиции, случайно, не найдётся для меня интересной, полной приключений работы?

– Совершенно случайно – не найдётся. – Барсук Старший улыбнулся в усы.

– И снова напали-то! – В бар «Сучок» влетела Сорока и закружила над столиками, бешено тарахтя и тараща испуганные глаза. – Опять на птичку напали-то! Щипач-то напал-то! На Стрижа-то напал-то!

– На кого-то напал-то?.. Тьфу! На кого, говоришь, напали? – Барсук Старший вскочил из-за стола, опрокинув недопитый мухито.

– На Стрижа-то! Парикмахера-то! Вот перо-то его у меня-то! На хвосте-то!

Она сбросила с хвоста на барную стойку перо Стрижа. Барсук Старший понюхал перо и осторожно лизнул. Свежевыдранное.

Он ссутулился, оставил на столике пригоршню шишей и побрёл к выходу. Вот ведь как. Пока он тут прохлаждался, вместо того чтобы сразу отправиться к Стрижу, пока он болтал с этим толстым недотёпой, пока он набивал живот жирными личинками, на Стрижа напали. Что подумает о нём Супермышь? Что она доложит начальству?