Всё происходило само собой, Михаил поднял руку и толкнул дверь, она приоткрылась, за нею оказался небольшой кабинет. Обстановка там была недешёвая, почему-то отметил Михаил, деревянная мебель, дорогое кресло возле стола. И в нём сидела женщина средних лет с перекошенным от злости лицом.

Она вздрогнула, когда открылась дверь, а увидев Михаила женщина побледнела и медленно поднялась с кресла. Он молча стоял перед нею и смотрел ей в лицо, не зная, что он должен сказать… и вообще, зачем он сюда пришёл, и кто эта женщина.

«Это она, она… у неё есть это…, – зазвучало в голове у Михаила на разные голоса, – Забери, забери у неё это!»

Голоса гудели, от них становилось не по себе, но Михаил решил, что он не может понять, что ему делать дальше, но… делает. По какому-то наитию делает, так вот пусть так и будет дальше. Он перестал думать о чём-либо вообще, и шагнул вперёд, протянул руку и коснулся ладони этой женщины.

Её лицо перекосилось, она вскрикнула и упала в кресло, оно откатилось к окну, а Михаил открыл ящик массивного стола и увидел там… куколку. Сшитая из какой-то ткани, страшная, с пучком опалённых волос на голове, вся в грязи, а на ней было синее платье. С блёстками.

Михаил взял куколку в руки, она стала скукоживаться, словно иссыхая, а потом загорелась. Пламя пожирало ткань, волосы потрескивали в огне, Михаил держал её в руках, но боли от огня не ощущал.

Женщина в кресле закричала, вытянув вперёд ладони, она выла от боли, руки её на глазах покрывались волдырями, кожа на ладонях горела и слезала клочьями. Когда от куколки в ладонях Михаила остался только серый пепел, женщина в кресле потеряла сознание.

Михаил подул на руки, пепел рассеялся в воздухе, и ему показалось, что пепельная пыль растягивалась в тонкие, не приметные глазу нити, которые поплыли по воздуху в окно.

Михаил вышел из кабинета и снова попал в торговый зал. Продавец сидела там же, где и до этого, стеклянными глазами она смотрела прямо перед собой, словно не видела ничего, и даже страшных криков той женщины в кабинете не слышала.

«Зверобой! Зверобой!» – звенело в Мишиной голове, когда он вышел на улицу и вдохнул полной грудью.

Усталости или каких-то ещё неудобств он не чувствовал, наоборот, пришло какое-то ощущение, словно он сделал именно то, что нужно. Сев на сиденье своего «ИЖа», Михаил надел шлем и спокойно вырулил на дорогу, прикидывая маршрут до местного рынка.

Светофоры подмигивали зелёным, рядом ехали машины, всё было обыденным, обычным. В дурку ехать Михаил передумал, после того, что он видел, было понятно – там ему не помогут. Ему придётся теперь только научиться жить с этим. Наверное, от принятия этого всего на душу Михаила накатило ледяное спокойствие. Ехать в отделение, чтобы сдать найденный браслет, он тоже почему-то передумал.

Он заехал в банк и снял немного денег, потом купил всё, что планировал, прихватив для Семёныча и его жены гостинцы. Интересно, думал он, прохаживаясь между витрин, а Аделаида любит мармелад? И вообще… наверное, он не прав, причисляя её к мёртвым. В платья наряжается, чаи гоняет, да ещё и трубку курит!

«Может быть правду говорят про параллельные вселенные всякие, – думал Михаил, выезжая в обратный путь и оглядывая плывущие по небу густые облака, – И люди попадают в них после… смерти здесь. Да кто вообще может знать, как оно всё устроено, весь этот мир! Наверное, мы и малой толики этого знания ещё не постигли. Только вот… что же с этой женщиной, которая там была… в кабинете…»

Михаил строил догадки, и по его разумению выходило, что женщина эта как раз и была та самая жена этого Геннадия. А куколка… эту куколку кто-то ей сделал, ну, или сама каким-то знанием обладает. И с помощью этой куколки она погубила Аллу, но тогда что с Геннадием?