Ехала я как-то из Австрии в Италию с попутчиком – приятелем, которому тоже надо было в Верону, – через перевал Бреннер. Вели машину мы поочереди – так быстрее и менее утомительно, но пропускной пункт мы прошли уже в сумерках и решили не рисковать: спуск к побережью довольно крутой, давление шалит, да и стемнеет скоро. Поэтому решили переночевать в мотеле у пропускного пункта.

Утром встали пораньше – еще до шести. Была моя очередь вести машину. Я, полусонная села за руль, выехала на трассу и ударила по тормозам: Бреннер был по колено в густом облаке. Не в тумане, нет, в густом непроглядном облаке. Я вышла из машины – облако доходило мне до колен. А поверх него сияло яркое чистейшее небо, и постепенно, но довольно быстро всходило солнце, раскрашивая снежные вершины в розовое золото. Это было потрясающее зрелище, хотелось просто замереть на месте и раствориться в нем. Но – увы – у меня была встреча в 10.00 в Вероне. Очень важная встреча.

Я легла на землю. Зачем? Откуда я знаю?.. Быть внутри облака – и не в самолете, там ты в самолете, а не в облаке, и не в машине – это очень-очень странно и немного тревожно. Под тобой земля, она, пусть и размыто, но видна. Над тобой – небо и солнце, но между тобой и небом – нечто… Влажное, какое-то липкое… Живое – оно шевелилось, сдвигаясь куда-то, потом возвращаясь, то становясь более прозрачным, то опять сгущаясь и почти не пропуская солнечные лучи…

Я вернулась в машину и попыталась двинуться в путь.

«Чего ты боишься?» – Спросил рассудительный Курт. – «Вдоль трассы фонарные столбы, так что в пропасть мы не слетим».

Я задумалась: а чего я действительно боюсь-то? Знаю, чего:

«А вдруг на дороге лежит человек? Мы же его не заметим!»

«Зачем ему там лежать? Он же не ты!»

«А вдруг его сбила машина, которая проехала раньше и не заметила? А мы вот прямо так… по нему…» – Это была еще не истерика, но близко.

«Хорошо, давай я пойду впереди, а ты езжай точно за мной – уж я-то замечу, если на кого-то наступлю».

«Давай. Только надо тебя привязать к машине».

«Зачем?! Я не убегу!»

«Но ты можешь споткнуться и упасть! И скатиться в пропасть!»

«Хоть из этого чертова облака вырвусь!» – Курт начал раздражаться.

«Не успеешь обрадоваться! Тут лететь почти полтора километра!» – Я понимала, что дурю, но ничего не могла с собой сделать. Меня пугала эта странная субстанция: не воздух, не вода, не твердь… И она казалась мне существом – это неправильное определение, но другое слово мне не придумалось: нечто существующее и в то же время не существующее…

«Хорошо, давай привяжусь, иначе мы здесь на полдня застрянем,» – Курт достал из багажника веревку, завязал ее у себя на поясе, потоп закрепил второй конец на бампере и пошел вперед. Я поехала за ним.

«Только ты под ноги смотри пошире по сторонам, колеса-то шире твоих ног…»

«Ты понимаешь немецкий мат?» – Крикнул мне Курт.

«Нет».

«Тогда я тебе сейчас кое-что скажу!» – И сказал что-то длинное и замысловатое. Настолько длинное, что успел оступиться и упасть, я успела ударить по тормозам и заорать, а с вершины горы успел взлететь орел.

«Ты чего орешь?»

«А ты чего падаешь?»

Курт лежал на земле и почему-то не поднимался. Я высунулась в окошко:

«Ты что не встаешь? Ногу повредил?»

«Отстань! Тут так интересно! Ого, кто-то плывет!»

«Кто?!» – Почти завизжала я.

«Откуда я знаю? Кажется, она хочет полежать на травке…» – Курт встал и, развязывая на ходу веревку от себя и от машины, подошел к моей дверце:

«Подвинься! Дальше я поведу». Я передвинулась на соседнее кресло:

«А мы ее не задавим?»

«Нет, она раздумала лежать и уплыла».

Курт вел машину довольно быстро и вскоре мы вынырнули из облака. Я высунула голову в окно и посмотрела на него снизу. Ничего особенного, серое, бессмысленное.