– Пошли вон, проклинаю вас, отродье человеческое!!! – разразилась она, и голос ее зазвучал с древней силой, оглушая всех на миг.

Мужички некоторые бросились к ней, чтобы схватить, но устояла она на ногах, зарычав аки зверь загнанный.

– Ее кровь не послужит спасением вашим! Жаждете вы лишь власти над народом, да над Навью, последствий необратимых не понимая! Да поглотит вас тьма!!

Слова ее волной гнева ощутимые, повисли в воздухе, как предвестники беды.

Почувствовав кратковременное отвлечение толпы, бабушка метнула на меня взор свой.

Едва заметно кивнув, указала она на дверцу около печки в погреб ведущую, откуда можно выскользнуть наружу было.

Не раздумывая, я вскочила на ноги, сердце заколотилось в груди бешено.

Незаметно выскользнув из избы, услышала я, как позади меня хаос начался.

Толпа, направившая гнев свой на проклинающую их Озару, шанс давала мне мимолетный на спасение.

Ночь окутала меня, и я скрылась в глубине родного леса.

Лунный свет проникал сквозь древа высокие, отбрасывая сияние потустороннее на тропу впереди.

Страх сковал меня, но решимость оказалась достойным спутником, когда погрузилась я в неизвестность.

Пока бежала по чаще непроглядной, мысли мои метались, осмыслить пытаясь масштаб произошедших событий.

Слова толпы эхом отдавались в моем сознании, каждый слог отпечатывался в памяти. Неужели жертвой ритуала чёрного меня выбрали? Как же я теперь…

От одной мысли о жертвоприношении у меня потемнело в глазах и тошнотворно стало. А ведь на моем месте могла быть и другая невинная во всех смыслах дева…

Я осторожно пробиралась сквозь густой подлесок, а сама неустанно все думала о семье моей и Лукьяне.

Знала я, что не смогу избежать ритуальной участи этой, но единственное, что могла – способ отыскать и пережить роковую ночь эту, чтобы к любимым вернуться домой.

Внезапно тишину нарушил хруст веток валежника, и я замерла на месте.

Звук все приближался, сопровождаемый лаем собак.

Похоже, деревенские полны решимости словить меня тотчас. Нужно действовать быстро, чтобы выиграть хоть немного времени и сестре все поведать.

Я начала пробираться меж елей густых, молясь Велесу батюшке, чтобы темнота эта скрыла присутствие мое.

Собравшийся народ судорожно искал меня, их факелы мерцали в ночи.

Двигалась я как лисица бесшумная, крадучись по покрытому снегом мху.

Наконец добралась до окраины леса и проскользнула по тропке в деревню, где стоял домик родни моей.

Осторожно подойдя, заглянула я в замерзшее окошко и поскреблась ногтем, как делала в детстве, чтобы не разбудить остальных.

Дверь открыла Милава, в глазах ее читалось одновременно облегчение и беспокойство.

– Шура! Скорее заходи внутрь, – прошептала она, затягивая меня в безопасное пространство избы.

Я поспешно наставляю сестру, чтобы та не позволила родителям бросать вызов общине и старейшинам по судьбу мою. Сетуя на то, что у меня нет другого выбора, кроме как согласиться на ритуал этот.

Пришлось горячо заверить ее, что не сдамся на милость смерти и найду способ вырваться из лап вурдалаков. И коли кости мои к утру не найдут на другом берегу реки у омута, куда меня переправят на лодке ритуальной ночью этой, должны знать они, что жива я ещё и вернусь, дабы спасти их из пут проклятой деревни этой, как время будет.

На прощание прошу я Милавушку передать Лукьяну, что люблю его сильно и согласна выйти за него сразу после моего возвращения благополучного. Умоляю сестру помешать ему отправиться на поиски мои, так как не безопасно это.

Не успела я и договорить, как кто-то из деревенских хватает меня за локоть, и другие руки, словно железные тиски, обхватывают запястья мои.