Причины тому очевидны, и это подтверждает Мика Рошер, возглавляющая единственную на данный момент в Германии кафедру Human-Animal Studies (исследования взаимоотношений человека и животных) в Университете Касселя. По ее словам, исследования национал-социализма, в особенности со стороны немецких ученых, до сих пор страдают от «страха прикосновения», «поскольку ученые опасаются, что фокус на животных приведет к преуменьшению человеческих жертв»[24]. Но именно потому, что якобы безобидная история зверей тесно переплетена как с повседневностью, так и с идеологией национал-социализма, ее важно изучать. Не в последнюю очередь она показывает, как в корне опасная система взглядов может укрепиться даже в далеких от идеологии сферах жизни и влиять на общество. Всякий, кто внимательно присмотрится к тому, как выглядела жизнь с домашними кошками в 30-е и 40-е годы, получит представление не только о типичной немецкой гостиной, но и непосредственно столкнется с национально-расистским мировоззрением, глубоко проникшим в повседневную жизнь. Всякий, кто исследует насекомых при национал-социализме, рано или поздно очутится в классе немецкой школы – и не сможет обойти стороной «черную педагогику» и социал-дарвинизм. И всякий, кто пожелает узнать о роли домашних свиней в то время, неизбежно натолкнется на рекламные плакаты предприятий пищевой промышленности, ранние формы промышленности вторичной переработки и также на странные извращения идеологии нацизма. Истории животных пересекаются со многими известными темами исследований национал-социализма и тем самым открывают другую, большей частью совершенно незнакомую сторону жизни в Третьем рейхе, которая ни в коем случае не преуменьшает ценности других исследований.

Террор был заметен не везде. Во многих местах коричневые будни скорее были серыми[25]. Тем не менее, как мы увидим в следующих главах, во всех сферах жизни животным придавалось большое значение. Каждая глава на примере определенного вида животного высвечивает одну из граней национал-социализма. С помощью собаки и ее дикого предка волка мы взглянем на расовую теорию и увидим, как тесно связаны друг с другом повседневная жизнь и идеология, политика и «наука». При помощи домашней свиньи мы не только узнаем значение сельскохозяйственных животных в Третьем рейхе. Как важнейший поставщик мяса и жира для «питания населения», она играла ведущую роль в устремлениях нацистов создать государство, полностью независимое от зарубежных стран, и доказать собственную «арийскую пракультуру». Какие противоречивые чувства вызывали домашние животные, можно увидеть в первую очередь на примере домашней кошки. Для одних она была «еврейским животным», которое нельзя приручить; другие восхваляли ее как охотника за мышами и «помощника по гигиене и сохранению здоровья нации». В этой главе нам встретятся разные владельцы кошек, например филолог Виктор Клемперер, который, живя с женой в Дрездене, беспокоился лишь о жизни своего кота Мужеля – но скоро забеспокоился и о своей собственной.

Значимый след оставили животные в педагогике и воспитании 30–40-х годов. На примере гусениц шелкопряда и колорадских жуков мы увидим, как уже с младых ногтей детей готовили к войне и сражениям. Судя по школьным и детским книгам, насекомые использовались помимо прочего для объяснения детям, что – но прежде всего кто – является «вредителем», «нахлебником» или «паразитом».

При этом единой по форме идеологии национал-социализма не существовало. То, насколько произвольно сочетались идеологические воззрения между собой, можно проследить на примере отношения национал-социалистов к охоте: если Гитлер высмеивал охотников и называл их зелеными масонами, то имперский егерь Герман Геринг, как известно, не знал удержу в трофейной охоте. В центре этой главы находится благородный олень Драчун, который пал жертвой пристрастия Геринга к трофеям. Отлитая в бронзе скульптура оленя пережила 12 лет Тысячелетнего рейха и сохранилась до сих пор – так же как и идеологическое наследие Геринга, чье влияние на егерство не ослабло и в наши дни.