Звери о себе Геннадий Авласенко

Биолог, и даже зоолог по образованию, я, разумеется, очень люблю природу. И хоть учёным не стал, но многие мои книги именно о природе. И, в первую очередь, о животных.

А вот эта книги начиналась у меня с небольших очерков для одного из детских журналов. По просьбе редакции я в течение нескольких лет вёл на страницах этого журнала рубрику «Гость номера», в которой то или иное животное подробно рассказывало юным читателям о себе, а я, вроде как, у него интервью брал.

И вот, когда материала набралось более чем достаточно, решил я сотворить из него несколько книг, научно-популярных, разумеется.

В эту книгу, первую из серии «Мои необычные интервью», которую я назвал: «Звери о себе», вошли заметки лишь о млекопитающих, обитающих в нашей местности. Не обо всех, разумеется, лишь о самых известных.

А следующая книга о птицах будет… а потом и о прочих «братьях наших местных» постараюсь вам рассказать, уважаемые мои читатели.

Кто в нашей фауне летний мех на зимний белоснежный меняет? Заяц, скажете? А кроме зайца, кто ещё?

А вот это они и есть: горностай да ласка, самые маленькие хищные зверушки, не только нашей природы, но и вообще, в масштабах всего земного шара.

Они, кстати, очень похожи внешне (узенькие, длинные, на очень коротких лапках). Да и окраска, в общем-то, одинаковая: летний мех у обоих буроватый сверху и почти белый снизу, зимний же – сплошь белый. Вот только у горностая самый кончик хвоста чёрным остаётся, да и крупнее он значительно. В общем, присмотревшись, отличить можно…

Итак, назначил я им встречу на опушке лесной и сразу же туда засобирался. Оделся потеплее, встал на лыжи и на опушку. Только бы не опоздать!

Подкатываюсь к опушке – а там пусто! Запаздывают мои гости, хоть и обещали вовремя прибыть.

Стою, жду… а время идёт! Пять минут прошло, десять, пятнадцать… да сколько же их ждать?!

И тут слышу снизу, прямо со снега тоненький такой голосочек:

– Ну что, так и будем молчать?

Посмотрел я вниз: никого! Что за чудеса?!

И тут второй голосок раздаётся, не такой писклявый.

– Довольно невежливо с твоей стороны! – стрекочет этот таинственный голос. – Сам пригласил и сам же внимания не обращает!

Присмотрелся я на снег повнимательнее: да вот же они, гости мои долгожданные! Сами белые, снег белый… не сразу и разглядишь…

– Простите, уважаемые представители славного семейства куньих! – несколько виновато пробормотал я. – Не заметил.

– Это потому, что мы маленькие, да?! – даже обиделась ласка.

– Маленькие, да удаленькие! – ещё более обиженно застрекотал горностай. – Толку, что сам вон какой вымахал! А слабо, мышь без мышеловки поймать?! Или, скажем, крысу!

– Да не потому не заметил, что маленькие! – начал оправдываться я. – А потому, что здорово маскироваться умеете!

– Это точно: умеем! – сменив гнев на милость, согласился горностай. – Не то, что некоторые…

– Да, кстати, а почему у тебя кончик хвоста чёрный? – спросил я. – Это же тебя выдаёт!

– Наоборот, жизнь спасает! – застрекотал горностай. – Если вдруг сова нападёт, она инстинктивно хватает за самое тёмное место, то есть, за кончик хвоста. А за него особо не ухватишь: выскальзывает…

– Ну ладно, с этим разобрались, – сказал я. – Расскажите лучше, чем вы питаетесь?

– А всем! – лихо подбоченился горностай. – И мыши, и крысы, и рябчики в моём рационе! Да я и тетерева одолеть могу, и даже зайца!

– Зайца? – окинул я хвастуна недоверчивым взглядом. – Ты, вообще-то, сколько весишь, охотник?

– Грамм 200–250, – сказал горностай. – А что?

– А то, что заяц-беляк килограмма 3–4 весит. Русак – и того больше! И бегают куда быстрее тебя! Ты что на них засаду устраиваешь?

– Устраиваю! – засмеялся горностай. – Только не на них, а для них! И не засаду, а представление! Понятно?

– Ничего не понятно! – сказал я. – Объясни!

– Тогда слушай! Заяц меня всерьёз не воспринимает из-за моих недостаточных, скажем так, размеров. А я этим пользуюсь. Начинаю на виду у косого представление разыгрывать. Прыгаю, кувыркаюсь, кругами бегаю… и всё ближе и ближе к жертве своей подбираюсь. А заяц смотрит на меня, глаза выпучив, и ничего понять не может. От волка или лисы давно б стрекача дал, а то, что я тоже опасен, понимать начинает тогда лишь, когда я острыми зубками вцепляюсь…

– Всё, хватит! – остановил его я. – Не будем о грустном! А ты, ласка, на кого охотишься?

– На мышей и полёвок! – грустно отозвалась ласка. – Ну, и крыс иногда… Учитывая мой вес всего в 40–50 грамм, больше мне никто не под силу…

– Да уж! – злорадно фыркнул горностай. – Где уж тебе мою добычу!

– Зато я мышей даже в норах настигаю! – тут же нашлась ласка. – Им от меня нигде не спрятаться! Ворвёшься, бывало, в мышиную нору…

– Ну вот, опять о грустном начали! – вздохнул я. – И сколько ж ты, ласка, за год мышей и полёвок уничтожаешь?

– В среднем, тысячи две! – с гордостью проговорила ласка. – Ведь, чем меньше размеры зверка, тем чаще он кушать должен! А, учитывая, что каждый мышевидный грызун до 10 килограмм зерна в год уничтожает – оцени-ка мою пользу!

– Польза несомненная! – вынужден был согласиться я. – А охотники тебя не обижают? Всё-таки, какой-никакой, а пушной зверёк…

– Её – нет! – вмешался в разговор горностай. – А вот меня раньше ещё как обижали! И кто это придумал обшивать королевские мантии мехом из горностая! Хорошо, что теперь мода переменилась, и даже короли современные такое уже не носят!

– Послушай, ласка! – вспомнил я вдруг одно старинное поверье. – А говорят, что ты по ночам кровь лошадиную пьёшь.

– Враки это! – обиженно запищала ласка. – Если иногда и заберусь на лошадиную гриву – то для того лишь, чтобы удобнее на мышей охотиться. Знаешь, сколько их собирается в кормушках на дармовой овёс!

– Да, но ведь лошадь испугаться может? – возразил я. – А это нехорошо! Придёт утром хозяин, смотрит: лошадь вся в мыле, испуганно храпит, ногами топает… Ну, думает, опять домовой на лошади всю ночь катался!

– А это я! – весело рассмеялась ласка. – Да и когда такое было! В давние времена, когда у каждого хозяина своя лошадь имелась! А вообще-то, проголодалась я! Надо бы чуток подкрепиться, тем более, что где-то рядом мышь зашуршала!

И, оборвав разговор, ласка тут же нырнула в снежный сугроб. А горностай, сообщив мне, что ему тоже не мешало бы немного подзакусить, ускакал в лес… и на этом моё интервью с ними закончилось.

Поднял я как-то веник, а под ним мышь сидит. Обычная, домовая. А рядом с ней – почти такая же, но чем-то всё же отличающаяся. К примеру, у домовой мыши шёрстка сплошь тёмно-серая, а у этой второй она какая-то желтовато-коричневая с беленьким брюшком, да ещё и с тёмной полоской вдоль всей спины.

А домовая мышь мне и говорит:

– Вот, пришли в гости! Я и моя близкая родственница, мышь полевая.

– Очень приятно! – говорю. – А раз вы тут вместе собрались, разрешите у вас обеих интервью взять. Для наших юных читателей.

Согласились мыши на интервью и начал я с ними беседовать.

– А вот скажи, – обратился сразу же к домовой мыши, – ты только в домах обитаешь? Или и на природе тоже?

– Я обитаю по всему, считай, земному шару! – с гордостью ответствовала домовая мышь. – Где люди, там и я! Ну, кроме, Антарктиды, Заполярья и высокогорных областей. Ну, а тут, у вас, я повсеместно распространена! И не всегда в домах. На лето, к примеру, когда тепло и еды вдоволь, часть нас на природу перебирается. Это, как вы, люди, на дачи. Но осенью, в преддверии холодов, вновь в дома, к вам поближе, потому как запасов себе на зиму мы, в отличие от полевых мышей, делать не умеем и нор не роем!

– Понятно, – сказал я. – Непонятно только, как вы раньше тут обитали, когда люди дома не строили?

– Это я испокон веку тут обитала! – встряла в разговор мышь полевая. – А истинная родина моей уважаемой родственницы: то ли в Северной Африке, то ли в Передней Азии, то ли, вообще, в Северной Индии! Жили там её предки в природе, тихо, мирно… а когда тамошние жители впервые стали земледелием заниматься и запасы зерна в амбары складывать – вот тут-то моя дражайшая родственница к ним и заявилась! И осталась жить по соседству на дармовых, так сказать, харчах, а потом вместе с земледельческими племенами и расселилась широко. В том числе и на ваших землях оказалась…

– Зато благодаря мне люди кошек одомашнили! – возразила домовая мышь. Потом помолчала немного, вздохнула грустно и добавила: – Чтобы с нами, мышами, борьбу вести. Потому, что, будем говорить прямо и откровенно: для человека мы вред приносим! И немалый!

– И какой же конкретно? – поинтересовался я. – Тем, что продуктами нашими питаешься? Интересно, а что конкретно ты кушать можешь?

– Спроси лучше, что я не могу кушать! – насмешливо фыркнула моя собеседница. – Ежели на природе живу в летний период, то питаюсь семенами и зеленью различных растений, а так же насекомыми и их личинками. А вот рядом с человеком – так могу кушать всё, вплоть до мыла, свечей и клея! Даже книги бумажные и те на зуб пробую…