Василий отблагодарил женщин шоколадками со словами:

– Вот – Арине, вот – Марине. – А потом спросил с улыбкой: – Девчата, у вас имена такие или псевдонимы?

– И то, и другое. А зачем это вам понадобился Евгений? – Арина поняла, что проговорилась о Знакомце, и чуть скривила лицо. – Может мы поможем? – добавила она поспешно.

– Спасибо. У меня… так, ничего серьёзного, – завершил разговор Василий и откланялся в буквальном смысле.

Владелец клуба задумал сделать его в стиле знаменитого французского «Кафе де ля Режанс», чтобы современные последователи легендарных шахматистов прошлого Филидора, Стаунтона и Морфи чувствовали себя здесь на верху блаженства. После нескольких трансформаций заведение закрепилось на позиции обычного шахматного клуба. Но кофе попить – само собой разумеется.

Василий Михайлович шахматы любил, но ходить в клуб не представлялось возможным. Да и наука занимала и время, и мысли гораздо больше. Он вошёл в помещение неуверенно, чувствуя скованность, словно человек в банкетном зале, не знающий правил застольного этикета. Просто стоял на одном месте и оглядывался, что, впрочем, никто не замечал – все глядели на доски. А посетителей набралось человек двадцать. «Как же мне найти Знакомца? Да и здесь ли он?» – обдумывал Василий. Помог случай – у одного игрока, сидящего спиной к нему, зазвонил телефон. Игрок ответил: «Да, Марина». «Всё-таки верно утверждение, что случайность – форма проявления закономерности», – быстро пронеслась мысль в голове Глазкова. Он догадался, какая Марина звонит сейчас человеку, который, скорее всего, и есть Знакомец. Тот огляделся по сторонам и остановил пытливый взгляд на Василии. Учёный, в свою очередь не мигая смотрел на Знакомца, опознав его под гримом. Знакомец посмотрел на партнёра, что-то тихо сказал ему и встал из-за стола.

– Как я понимаю, у вас ко мне дело.

– Извините… простите, что назойливо вторгаюсь в… – неуклюже начал разговор учёный. – Василий Михайлович Глазков, сотрудник института «Генетика мозга» – представился он и замолчал.

– И…

– Мы, конечно, не знакомы. Но… я, вот…

– И что же вы хотите? – профессионально терпеливо продолжил журналист.

Василий, ободрённый приветливым тоном, оживился:

– Знаете, Евгений, извините – не знаю отчества, – продолжая говорить, Василий заметил реакцию Знакомца на то, что его имя известно постороннему. – Вас должны заинтересовать некоторые подробности в деле очень известного человека. Не согласитесь ли выслушать меня? Только не здесь…

В опустевшем парке встречались лишь редкие прохожие. Сырой пронизывающий ветер доставлял такой дискомфорт, что и говорить не особенно хотелось. Василий чувствовал отсутствие у Знакомца заинтересованности. «М-да, неудачное место я выбрал», – подумал он и поспешно стал, как ему казалось, исправлять ситуацию. Беседа продолжилась совсем не в том русле, в каком привык учёный излагать свои мысли и доводы.

– Вы занимались делом Елина – того исчезнувшего кандидата в депутаты.

– Что, существует какое-то «дело» этого Елина? – прервал журналист.

– Ну, вы же писали о нём!

– Это, скорей, небольшое расследование.

– Так ведь, в розыск объявлен! Значит, заведено дело о пропаже, что ли.

– Не знаю. Меня попросили разузнать, где он, и я навёл кое-какие справки.

«Не договаривает», – подумал учёный, а вслух произнёс:

– Читал. Только до конца не выяснено, ведь, где же, всё-таки, Елин.

Знакомец вдруг остановился, посмотрел проницательно в упор и произнёс, выделяя каждое слово:

– Почему вас – учёного – очень интересует этот человек?

Василий замешкался с ответом, и отчётливо заметная растерянность отобразилась на его лице. Он предугадывал подобный вопрос, заранее придумал достаточно убедительное объяснение, чтобы не выдавать полностью своё участие. Но слова вылетели такие, что ошеломили самого Василия: