Семён встал, подошел, обнял Анюту.

– Успокойся… Ну, будь добра… Всё будет хорошо… Обещаю проявлять предельную осторожность… Понимаю, что причиняю тебе беспокойство… Успокойся… У тебя своих проблем хватает, а тут еще я, бедолага несчастный.

Этот воскресный день второй половины мая примечателен для семьи. Примечателен, прежде всего, тем, что после длительного перерыва, связанного с карантинными мерами, предпринятыми местными властями, вновь широко и гостеприимно распахнул свои двери перед соскучившимися меломанами театр оперы и балета имени Луначарского. Среди них оказался и майор Ефимчик с супругой. Оба любят балет, оба отдают должное талантливым танцорам и танцовщицам, прекрасно поддерживающим давние и великолепные традиции уральской школы этого вида искусства. Их не остановил даже страшно, если верить назойливой пропаганде, всё еще буйствующий короновирус. Вполне возможно, что с их стороны риск не оправдан, как, впрочем, и со стороны почти тысячи других любителей классического балета, заполнивших зал. Но что делать, если охота пуще неволи?

Супруга, миловидная женщина средних лет, – в прекрасном настроении, а потому, устроившись в удобном кресле, в ожидании первого действия, склонив хорошенькую головку в сторону супруга, без умолку щебечет. Супруг снисходительно слушает, разглядывая программку, лишь согласно кивает.

– Антоша, а ты знаешь, что театру в этом году исполнится девяносто восемь?

Муж кивнул.

– Что-то такое слышал… Краем уха.

– К дню рождения, будто бы, главреж готовит нам сюрприз… Надо не прозевать и загодя достать билеты.

– Понял… Будет сделано…

– Антоша, а ты знаком с «Баядеркой»?

– Смутно.

– Хочешь, посвящу в фабулу? – муж согласно кивнул. – События происходят в Индии, в период её колониальной эпохи…

– Понимаю, – Антон Ефимчик ухмыльнулся, – будет много песен.

– Не говори глупости! Мы пришли не на оперу, а на балет; вместо песен, будет много изящных танцев.

– Тоже неплохо… – согласился муж. – Кто главную партию сегодня танцует? – спросил и тут же спохватился, ведь в руках у него программа спектакля и в ней указано всё, в том числе и прима-балерина.

Жена укоризненно посмотрела на мужа, хмыкнула, но от упрёка воздержалась.

– Никия – имя главной героини. Эту партию исполнит очаровательная Леночка Воробьёва.

– Видел однажды на сцене. Миленькая, но, как мне кажется, уж больно худа. Откуда силы, чтобы два с половиной часа танцевать? Зря изнуряет себя диетами… Не работа, а каторга.

– Не говори глупости, дорогой! Фу, стыдно слушать!

– Ничего стыдного: я высказал своё мнение. Утверждаю: несколько килограммов дополнительного веса лишь прибавили бы ей женского обаяния.

– Как я, да?

– Примерно, дорогая.

– Балерина не может этого себе позволить. Вспомни про историю с Волочковой. За что, вспомни, её изгнали из труппы Большого театра?

– Скандалистка и интриганка.

– Ну, этого сорта в творческих коллективах девиц немало, но главная её беда в том, что, несмотря на предупреждения режиссёров, набрала лишний вес…

– И что, смертельно?

– Ей-то ничего, а партнерам по танцу? Подними корову над собой и подержи сколько-то секунд! Балетные танцоры – не штангисты.

– В таком случае… Пусть для поддержек подбирают покрепче парней – вот и вся проблема.

– Не говори глупостей: балет – изящное искусство, а не тяжёлая атлетика; в большой цене грация, а не мускулатура.

Жена еще долго бы просвещала Антона, но тут зазвучала увертюра композитора Людвига Минкуса, медленно взлетел вверх тяжелый занавес и на сцену вступили баядерки, то есть началось шествие прелестных храмовых танцовщиц, возглавляемое бутафорским слоном. Это заставило супругу замолчать, и она до окончания спектакля не проронила ни слова. Нет, не совсем так: в положенных местах она вскакивала, кричала «Браво!» и, не щадя ладоней, вместе со всеми аплодировала.