***

— Пар-р-ра. Сделаем девочку нашей. Сейчас.

Я уже раз десять пожалел, что превратился! Тут кое у кого крышу рвёт конкретно. Моя человеческая и звериная сущности едины — так я думал. Но, оказывается, случаются недоразумения. Например, лёгкое раздвоение личности на фоне любовных чувств.

Твою мать! Стой!

Волк прёт к девочке — метку ей поставить хочет, аж слюна капает. Дурень! Пар-р-ра и всё тут.

Нельзя Динару клеймить без её согласия. Поставишь человечке метку, прежде чем услышишь от неё «да», и она может умереть. Ключевое для моего волка здесь может. Он верит, что может,и не может. Я в корне не согласен. На хрен такие эксперименты не нужны.

Стоять! Невероятным усилием воли заставляю лапы шагать назад. И ведь не даёт, гад, обратно в человека перекинуться. Никогда бы не подумал, что буду спорить с собственным зверем, да ещё и на такую серьёзную тему.

Динара сильно напугана. Сначала звала меня, искала, а теперь в угол забилась и шепчет что-то. Походу, молится.

Я вообще не на это рассчитывал. Собирался показать малышке, кто я, а потом рассказать всю правду о ней. Как она у меня оказалась, кто её муж и зачем я с ним связался.

— Моя девочка. Пахнет сладко. Пар-р-ра.

Маньяк какой-то, а не волк! Ему бы реплики для триллеров писать. Стой! Снова останавливаю зверя, а Динара от ужаса тихонько пищит.

Да-а, натворил делов. Сначала у девочки на глазах превратился из человека в волка, а теперь она думает, что я хочу её убить. Во всём этом беспределе есть только один положительный момент — похоже, я нашёл истинную. Редко кому так везёт. Один шанс на миллион — я сорвал куш. Хорошо бы моя главная награда не схлопотала сердечный приступ.

— У-у-уйди! — кричит Динара волку. — Карим! — зовёт меня.

— Р-р-р!

Всё! Лопнуло моё терпение. Фигурально выражаясь, беру сам себя за горло. Одна Луна знает, чего мне сейчас стоит оборот. Такой боли я ещё не испытывал — душу и тело рвёт на части. Сначала волчий вой разносится по всему лесу, а потом зверьё пугает человеческий ор.

Валяюсь на полу, воплю, как резаный. Моя бедная девочка бледная, как мел, сидит на попе в углу ни живая, ни мёртвая. Погоди, моя хорошая, сейчас твоего зверюгу отпустит, и поговорим.

— Прости… я не хотел тебя… пугать, — выдавливаю из себя слова.

Прозвучало максимально тупо — понимаю. Но у меня не было цели устроить паре такой экстрим.

— Ты хотел меня загрызть! — выставив вперёд клюку, кричит малышка. — Не подходи!

Не подхожу. Лежу себе голый на полу, никого не трогаю. Корчусь от афтершоков оборота.

— Не хотел я, м-м-м… Твою ж мать!.. — переживаю очередной накат боли. В позвоночник долбануло. — Не хотел я тебя загрызть. Мой зверь тебе метку поставить собирался, — объясняю, отдышавшись.

— Всё равно не подходи! — у Динары едва ли не истерика.

Ей сейчас фиолетово, что там хотел мой зверь. Опираясь на клюку, она встаёт и хромает к двери. Наблюдаю. Дёргает засов, но открыть силёнок не хватает — я специально железяку в петлю надёжно загнал. Не в окно же тебе сигать, красавица. Да и далеко ли уйдешь?

Поняв бесполезность затеи, девочка быстро хромает в свой закуток за шкафом. Почти как в детстве — спрятаться от монстров под одеялом. Понимаю.

Немного отлежавшись, встаю и плетусь к дивану. Сдёргиваю плед, заворачиваюсь в него, а сердечко ухает, будто филин в ночи. Похоже, отходняки будут крыть ещё долго. Это плохо. Мне сейчас нужна трезвость мысли — разговор намечается серьёзный.

— Можно? — заглядываю к девочке.

Вместо ответа Динара лупит тростью по стенке шкафа. Нормально могло прилететь, еле увернулся.

— Сгинь!

— Малышка, не дури, — пытаюсь держать тон ровным. — Я всё объясню.