— И что делать? — у меня комок под горлом и слёзы на глазах.

— Всё настолько плохо? — брат удивлён.

— Угу, — киваю, глотая слёзы. — Мне очень-очень страшно.

— Так… двигайся, — по-хозяйски пихает меня к стеночке.

Сообразить ничего не успеваю, а мы с Каримом уже лежим на одной кровати. Я в его крепких объятиях. Уже не плачу. В шоке.

— Ты чего? — только и могу спросить.

— Буду охранять твой сон от страшной мыши, — уверенно заявляет. — Спи, малышка.

9. Глава 8

Сам уже не рад, что улёгся в кровать к жене Тимура. Решил поиграть в рыцаря, мать его. Дама боится мышку, аж спать не может… Ещё как может! У девочки крепкий безмятежный сон. А вот у меня с безмятежностью большие проблемы. Зато с крепостью некоторых частей тела проблем нет. Хоть вой.

Лежу, обняв чужую жену, и боюсь пошевелиться. Одно неловкое движение, и у меня резьбу на болте сорвёт.

Эта девочка — моя работа. Тимур платит мне за то, что я прячу её в лесу и не даю вспомнить прошлое. Две недели… Как их пережить? Да я с ума сойду от желания! Или тупо не выдержу и натворю глупостей.

Не понимаю, почему меня так кроет. Красивая? Да. Но болезнь съела девичью красоту. Только мой глаз это почему-то не волнует. Я вижу девчонку такой, какой, возможно, она была до болезни. Фантазия у меня буйная, вот и всё.

И вообще, мало, что ли, у меня баб красивых было? Прилично. А тут поплыл. По-любому всё из-за её запаха. Аромат у сестрёнки особенный. Я готов хоть вечность лежать, зарывшись носом в рыжие волосы, и нюхать.

Теряя контроль, осторожно касаюсь пальцами хрупкого плечика. Кожа у неё — шёлк. Глажу и дурею…

— М-м… — Динара стонет во сне и улыбается.

Ей нравятся мои прикосновения, а мне от этого только хуже. В смысле, лучше. Но всё-таки хуже.

Так нельзя!

Медленно, крайне неохотно отодвигаюсь от девочки и стекаю с кровати на пол. Лежу на спине, пялюсь в тёмный потолок и пытаюсь прийти в себя. Сердце разошлось конкретно — не продохнуть.

Чтобы я ещё раз!.. Будь моя воля, я бы эти две недели во дворе жил.

Так и тянет обратно на кровать. Забраться под одеяло, сгрести в охапку тёпленькую, сонную девчонку и…

Быстро встаю и валю подальше от искушения. На улицу. Там дождь идёт, может, остужусь немного.

Стою под проливным дождём, жду, когда отпустит. Но всё бесполезно. Меня прям тащит в дом. В штанах уже дым коромыслом, в башке крови не осталось.

Рыкнув, хватаю ведро, черпаю воду из бочки и выливаю на себя.

О, кажись, попустило слегка. По крайней мере, видеоряд пошлого содержания перед глазами больше не мельтешит. И дышится легче. Только замёрз как цуцик.

Набираю охапку дров из дровяника и плетусь домой. Займу себя делами. Всё равно теперь не уснуть.

Подкидываю полешек в топку и ставлю вариться куриный бульон. Сестрёнке утром обязательно надо поесть. Поглядываю на аккуратные пяточки, торчащие из-под пледа, и снова здорово — хана моему дзену. И это первая ночь. Что дальше-то будет?

Кое-как настроив себя на трезвость ума, иду во двор искать подходящую корягу для клюки. Столяр я от бога, ага. Но обещал — сделаю.

Устраиваюсь в дровянике под навесом. Строгаю ножом толстую сухую ветку и гоняю мысли. Прогоняю мысли…

— Она не для меня. Не моя она, — бормочу. — Просто, мать твою, работа…

***

Проснулась, потянулась. Не могу ничего понять. Где я? Кто я?

Собрать воедино осколки сонного сознания непросто. Но у меня получается. Облегчения это не приносит, потому что я снова попадаю в плен пустоты.

Зато уснула хорошо. В крепких объятиях Карима, м-да… Вспоминаю — и стыдно, а вчера меня совесть не мучила. Я расслабилась, прижавшись к крепкому горячему мужскому телу, и выключилась.