Движение. В ритме прибоя, переходившего в шторм. Дыхание в унисон, переплетение обнаженных тел, врезающихся друг в друга.

Его влажный лоб у меня на плече, так доверчиво здесь нашедший опору. Губы, обжигающие мою кожу. Зубы на шее, покусывающие ощутимо и нежно.

Упругая волна абсолютного, невероятного наслаждения медленно и неотвратимо накрыла меня с головой. Я кричала, я билась в плену его рук, раскрывалась навстречу мужчине, отдавалась.

Самым краешком разума поняла, что в это мгновение Марк быстро вышел, дыша тяжело, скрипя громко зубами и низко рыча. Он берег меня, ни на миг не забывая об этом. Стремительно приподнявшись, поймала пальцами это упругое влажное великолепие, успев изумиться размеру и формам. Всего пары моих очень неловких движений хватило ему, чтобы меня с громким стоном догнать.

Это было ни с чем не сравнимое удовольствие: дарить ласку мужчине, глядя на блаженное выражение его мужественного лица. Даже вытирать его собственным полотенцем было приятно и сладко. Марк за моими руками тянулся и тихо мурлыкал, пытаясь поймать мои губы губами. Получилось. Нежный, как вечерний августовский ветерок, поцелуй, полный признательности и полнейшего умиротворения. В награду друг другу за смелость. За наше с ним дерзкое “да”.

Медленно откинувшись на спину, Кот красиво потянулся, демонстрируя грацию сытого хищного зверя. Стрельнул из-под пушистых ресниц лукавым взглядом русалочьих темных глаз. Да, сейчас они были темней южной ночи. Я невольно опять засмотрелась.

А он одним сильным движением вдруг сгреб меня всю целиком, словно кошка убогую мышь, и перенес на себя, осторожно и нежно укладывая. Мягкий поцелуй в висок. Внезапно тихое и уверенно прозвучавшее прямо над ухом: “Моя”, сказанное с таким придыханием, что мне захотелось растечься по кубикам его жесткого живота сладкой лужицей.

– Да. Твоя, хитрый котяра. Твоя.

Счастье – оно существует. Просыпаться в совершенно чужой постели, лежать с закрытыми глазами на свежих простынях и вспоминать.