– Заодно развеешься, – подбодрил Некрасова майор Киппари.

– С тобой отправятся ещё двое, – продолжил Сокольский. – Шхера! – обратился он к одному из командиров силовой поддержки. – Подкинь парочку толковых пацанов, пусть проследят, чтобы Даниле там никто шею не сломал. Но в его переговоры не встревать…

Соколький отвлёкся на пискнувший телефон. Сообщение пришло с неизвестного номера. Полковник вывел на экран текст:

«Имею сведения о том объекте, который вы ищете. Не имею возможности вернуться в город. Ответьте, если судьба образца энергосберегающего материала с Летнего Берега вам интересна».

Сокольский повернулся к Матвею Киппари, жестом остановив готового что-то переспросить Некрасова.

– Найди местоположение отправителя! – приказал он и переключил сигнал на пульт. Поколебавшись несколько секунд, набрал:

«Кто вы и где находитесь?»

В комнате повисла тишина, в которой слышно было только, как пощёлкивают клавиши. По интерактивной карте замелькали огоньки.

Ответ на телефон Сокольского пришёл быстро, будто его набрали заранее и ждали лишь сигнала:

«Мне нужна медицинская помощь. Если не успеете – ничего не узнаете». Дальше шли координаты навигатора. Сокольский прикинул, что это в Кингисеппском районе. Тут Мотя издал торжествующий рык.

– Телефон зарегистрирован на некоего Антона Тяпина, корреспондента Интернет-газеты «Осколки». Он в месте впадения вот этой речки в Бабинское озеро. – Красный огонёк замигал в указанной точке огромной карты.

– Эта речка называется Святая, – подсказал Ольгин. – Я бывал в тех местах.

– Там нет никаких жилых объектов, только болота, – продолжил Киппари. – На Север до шоссе и железки больше пяти километров. На Юг до ближайшей дороги – около четырёх.

– Всего-то? – удивился Данила Некрасов.

– Леса и болота, – терпеливо объяснил ему Слава Ольгин. – По прямой не пройдёшь, на другую сторону озера без лодки – только вплавь. Как он вообще туда попал в это время года?

– Значит, понадобится вертолёт, – остановил обсуждение Сокольский. – Срочно! И бригаду медиков на борт! Я полечу сам.

– Уверен? – переспросил Мотя.

– Это не Тяпин, – почему-то решил Сокольский, не отвечая прямо на его вопрос. – Но я не удивлюсь, если мы уже сталкивались. Он должен понимать, кому позвонил.

Инга с готовностью поднялась, но полковник отрицательно покачал головой.

– Со мной полетит Ольгин. Он места знает. Для тебя будет другое задание…

Палатка справлялась с непогодой лишь отчасти, но выбора у Гаврилова не было. Он не мог уйти отсюда, даже если бы очень захотел. Его последней надеждой стал тот, кого он привык считать своим врагом. Трясясь от холода и лихорадки, Гаврилов лежал, положив одну руку на полупустую пластиковую бутылку с мутной водой, а второй сжимая пистолет, который боялся потерять. Самое время вспомнить все свои «подвиги» и оценить, стоило ли ломать себе жизнь, чтобы подохнуть глубокой осенью, на берегу заросшего ручья, в сотне метров от места, где была уничтожена вещь, которую он считал очень ценной ещё пару дней назад. Но Гаврилов, беспринципный рэкетир в девяностые, ловкий организатор рейдерских захватов в начале двухтысячных, оппозиционер любой государственной власти в любом её проявлении, об этом не думал. Ему просто хотелось выжить. Ради этой цели он готов был признать всё, что мог предъявить ему закон, рассказать о своих деяниях, перечислить поимённо всех, кого убил, ограбил, покалечил… Никогда ещё он не был так близко от смерти. Он не хотел подыхать среди болота, забытый всеми и раздавленный.

Он ждал, боясь забыться и пропустить того, кто придёт к нему на помощь. Палатка яркая, лес голый, но Гаврилову казалось, что этого недостаточно. В голове навязчиво крутилась картинка, как спасатели проходят мимо, спутав его жалкое, обвисшее убежище, с кучей мусора, которую накидали туристы. Выбрасывают же они разноцветные пакеты – немудрено спутать эти куски пластика с оранжевой палаткой.