Грядым, кто это всё читал

От Иоанна.

Последние темные дни

мы, к слову, не встретим с друзьями,

под лампой или небесами,

в последние темные дни.

И вправду, в последние дни

пространство становится уже,

и, как обещают, к тому же

наступят последние дни.

Послушай, ведь сказ не про нас,

ведь мы-то не сможем исчезнуть,

так просто вот взять – и исчезнуть,

конечно же, сказ – не про нас.

Вот только тревоги детей,

ведь дети беспечнее внуков…

Любимую только бы руку

сжимать и нежней и сильней.

Последние дни все длинней

весною – пора благодати!

Спаситель, увы – не спасатель.

Но небо светлей и светлей.

Каждый вечер – как оповещение новой беды.

Високосной весною, немою порой пандемии

пополняется список потерь. И пространства пустые

остаются без звуков и слов, без молитв и еды.

Закрываются страны, по новой в границы входя.

Расстоянья сгущаются до аппликаций в смартфоне.

То ли ты так становишься резок на нынешнем фоне,

или мир современный размыли на фоне тебя.

Где-то внуки растут, набирая положенный вес,

там где дети надеются на разрешение свыше.

Нет почти что машин и легко человека расслышать,

примеряя в апреле талит, куфию или крест.

А вот птицам раздолье летать, голося поутру,

наблюдая в окно, кто из нас от них первым проснется.

Кипарис за окном на ветру не ломается, гнется,

Трудно сдерживать листья на свежем весеннем ветру.

Сказаться счастливым и выйти на ветер,

на солнце, на…

Закончилось что-то, что ты не приметил,

жара? война?

На улице мусор от сброшенных масок

сметут с утра.

Довольно скопили уже припасов,

пора, пора…

Да только, что толку, ушли от причала

и ждать должны

попутного ветра, девятого вала,

второй волны.

Когда свершится и прорвётся

в проём, запаянный снаружи,

в двери аорту – к саду, к морю! —

сердечный выплеск аритмий,

к людским отарам проберётся

тот, кто в такую пору нужен,

тот, кто залечит боль и горе

в миру внезапных пандемий.

Придёт негромко. На сандальи

осела пыль тысячелетий,

простой верёвкою подвязан

хитон – подобье древних тог.

Далёк от войн и вакханалий,

он, кто единственный на свете

носить мобильник не обязан…

Его узнают – просто бог.

Укажет взглядом потеплевшим

на молодняк, проросший споро

на месте вырубленных просек,

на снег нетающих вершин,

где, чистым ветром охмелевши,

хохочут поле, лес и горы.

Так сохранить планету просит

посланник жизни – божий сын.

Было лето безрадостным,

осень будет долга…

В лоб нацеленный градусник

так похож на наган.

Как в плохом сериальчике,

где вся ставка на страх,

престарелые мальчики

бодро лгут в новостях —

массам правда не надобна,

значит: ври, не красней!

Жизнь расколота надвое —

до «короны» и с ней.

Лица скрыты под масками

и куда б ни пошёл,

ты участвуешь в массовых

сценах из «Маски-шоу»,

где веселье изъято и

на запрете запрет,

а улыбки запрятаны,

будто их больше нет.

Сумасшедшее время —

ни весна, ни зима,

високосное бремя…

Припозднившийся март

выдаёт нам по полной.

То ли выть, то ли пить?

Объедаясь попкорном,

за сюжетом следить?

Мир прикован к экранам,

каждый третий – пророк.

Знатоки в инстаграмах

взять советуют впрок

туалетной бумаги,

чтобы год или два

беспрепятственно гадить,

только хватит едва ль…

Сериал разномастный

из трагедий и лжи,

вместо скальпеля – пластырь,

место действия – жизнь.

Где ты, добрый волшебник?

Мир не верит давно

в эти детские бредни…

Только я всё равно

на виду у всезнаек

Чебурашкой бреду,

эскимо покупая,

отгоняю беду.