– Это ты, гад, мою туалетную бумагу взял? – услышал он за спиной хриплый голос соседки Галки.

Он повернулся, не скрывая раздражения. Галина Ивановна, женщина средних лет с вечным недовольством на лице, стояла в дверях своей комнаты и сверлила его взглядом.

– Да не трогал я твою бумагу, – грубо ответил Валера, стараясь быстрее покончить с этим разговором. – Найдешь потом, где оставила.

Но она продолжала что-то ворчать, пока он наконец не скрылся за дверью своей комнаты. Закрыв дверь, Валера глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от накопившейся за день злости. В комнате было холодно, стены украшали обои, местами отклеившиеся от влаги. Единственный источник тепла – старый радиатор – едва справлялся с задачей.

Валера снял пальто и тяжело опустился на свой старый диван. Из кухни доносились звуки скандала между соседями, а из соседней комнаты – плач ребенка. Он сидел в своей комнате, окруженный скромными вещами, чувствуя, как тишина и холод медленно заполняют всё вокруг. В этой тишине он мог бы наконец отдохнуть, но покой был столь же эфемерен, как и теплота в его квартире.

Коммунальная жизнь, где каждый знал о каждом все, была невыносимой, но альтернативы не существовало. Здесь, в этих стенах, все было общественным, и даже редкие минуты уединения становились роскошью, которую невозможно было позволить себе без того, чтобы кто-то не вмешался. Он сидел на диване, в тишине своей комнаты, погруженный в тяжелые раздумья. Мысли о сегодняшнем дне не давали ему покоя, особенно момент в электричке, когда все вдруг перевернулось с ног на голову.

"Чёрт, что я натворил?" – промелькнула мысль, как вспышка, но он тут же отогнал её, будто боясь признать реальность. Он вспомнил, как нож скользнул в его руке, как он почувствовал сопротивление ткани и плоти. "Это ведь он полез на меня… Я просто защищался", – пытался оправдаться Валера, хотя где-то в глубине души понимал, что всё было иначе. Но эта правда была слишком ужасной, чтобы с ней столкнуться лицом к лицу.

Он мысленно возвращался к тому моменту снова и снова, каждый раз представляя, как могло бы быть по-другому. "Если бы я тогда не поддался, если бы просто оттолкнул его, ушел бы… Но нет, они бы не остановились. Они бы нашли меня позже, и тогда всё было бы еще хуже". В голове мелькали образы – холодный вагон, лица пассажиров, полные страха и безразличия. Никто не встал, никто не вмешался. "Чёрт, да ведь они все просто отвернулись, будто ничего не случилось", – с горечью подумал Валера. Он чувствовал, как мир вокруг него становится всё более враждебным, и ему пришлось адаптироваться, чтобы выжить.

"Кто я теперь?" – этот вопрос возвращался, но он избегал прямого ответа. Всё, что он чувствовал, это смесь ужаса и странного облегчения. Он выжил, и это было единственное, что сейчас имело значение. "А что дальше? Что будет, если кто-то заговорит? Но ведь никто не видел… Да и кому это нужно?" – мысли путались, переходя от одного к другому, но в них была одна общая линия – желание уйти от реальности, спрятаться от собственных решений и поступков.

Он поднялся и прошелся по комнате, стараясь не думать об этом дальше. "Завтра нужно будет встретиться с Митькой. Да, надо двигаться дальше. У меня нет выбора. Нельзя оставаться на месте… Это был всего лишь первый шаг". Эти мысли постепенно вытесняли страх и сомнения, оставляя лишь холодную решимость идти вперед, несмотря ни на что.

Валера знал одно: мир вокруг него изменился, и теперь он тоже должен был измениться, чтобы выжить. "Нет пути назад", – твердо решил он, чувствуя, как внутри него что-то затвердело, как лезвие ножа, который он так крепко держал в руке.